Когда играешь, то будто перемещаешься в иной мир. Я почти смог притвориться, будто Хейден по-прежнему здесь, раз уж мы всегда играли друг против друга в «Битвах магов». Ему обычно приходилось быть хорошим парнем, сражающимся за правду и справедливость и все такое, а я любил играть за плохих парней. Они совершенно не походили на меня в реальной жизни, где я вечно беспокоился о том, чтобы поступать правильно. Вообще, что такого грандиозного в том, чтобы быть хорошим парнем? Это никуда не приводило меня. Как я видел, самыми противными засранцами в школе были те ребята, о которых учителя и одноклассники думали, будто они круче некуда: Райан, Тревор и Джейсон имели лучших девушек, водили хорошие машины и у них не было проблем с деньгами. Райана назначили капитаном команды по лакроссу в первый же его год в школе. Тревор, вероятно, минуя колледж, сразу окажется в НХЛ. Джейсон был среди нас самым красивым парнем и главой совета учеников. Парни могли вытворять все, что хотели, и никому не было дела до того, что они не такие уж хорошие люди, что у каждого из них в шкафу по скелету. Когда я заходил в игру, то брался за квесты, где мне противостояли люди, наверно, похожие на них – игроки, желающие быть в центре внимания, лучшими из лучших. И я уничтожал их.

Сегодня я буду сражаться с командой воинов Альянса. Я дрался один против троих, как Хейден, когда Райан и его дружки издевались над ним, но все равно собирался одержать победу. У меня так хорошо это получалось, что я не заметил, как потемнело, пока не услышал сигнал Джи-чата. Поначалу это показалось совершенно нормальным: я немного поиграл, и тут должен был подключиться Хейден.

Только вот Хейден мертв, и это не может быть он.

Я остановил игру и оторвал глаза от монитора. Было совершенно темно – игра слишком затянулась. Я потер глаза и отвернулся от компьютера.

Кто-то по имени Верховный маг Гед прислал мне сообщение.

Это была какая-то бессмыслица. Верховный маг Гед – имя Хейдена в «Битвах магов», он взял его из своей любимой книги «Волшебник Земноморья». Из книги, которую я дал ему почитать, что он и сделал с превеликим трудом. Но в Джи-чате он пользовался своим собственным именем.

Я взглянул на полку, куда поставил фигурку мага, потом перевел взгляд на монитор. Кому могло прийти в голову зарегистрироваться под этим именем? Свет монитора стал казаться неприятным, а волоски на руках начали вставать дыбом.

В послании говорилось: «Как оно?»

Я задрожал и внезапно осознал, что один в доме: Рейчел не пришла ночевать, а мама все еще на работе.

Курсор подмигивал мне: «Как оно?»

Именно так мы с Хейденом всегда начинали наш разговор в Джи-чате. Мы подхватили это выражение, несколько уик-эндов продираясь сквозь все пять сезонов «Прослушки». Никто больше не начинал так разговоры со мной.

Я снова посмотрел на монитор. Надпись все еще была там. Мне следовало как-то остроумно ответить, но я лишь пялился на мигающий курсор. Это не мог быть Хейден.

Верховный_маг_Гед: Ты здесь?

Конечно, я был здесь; где мне еще быть? Тусоваться с друзьями? О, нет, подождите – у меня таковых не имеется.

Сэм_Голдсмит: Кто это?

Верховный_маг_Гед: А ты как думаешь?

В том-то все и дело – я не понимал, кто это мог быть. Никто из школы не знал нас достаточно хорошо, чтобы имитировать Хейдена. Кто-то из «Битв магов»? Во время игры мы все время болтали, и какой-нибудь игрок мог видеть, что мы пользуемся этим именем. Но вызов пришел из-за пределов игры. Это был мой личный почтовый аккаунт. Ни у кого, кроме Хейдена, не было о нем информации.

Кто-то из школы тем не менее мог узнать его. Кто-то из триады хамов? Райан мстит мне за то, что я накричал на него? Но хотя я ужасно не любил Райана, я не мог представить, что он настолько подл, что улизнул от семьи в день похорон брата лишь для того, чтобы заморочить мне голову. Тревор слишком туп, чтобы выдать нечто подобное, а судя по тому, что говорил мне Хейден, у Джейсона своих проблем навалом. Так что это было возможно, но маловероятно. Кто же это?

Сэм_Голдсмит: Я знаю, кто ты.

Верховный_маг_Гед: Уверен?

Уверен я, уверен.

Сэм_Голдсмит: Вру, не знаю, но давай завязывай. Все и так дерьмово.

Верховный_маг_Гед: Я не морочу тебе голову. Я хочу помочь.

Сэм_Голдсмит: И что это должно означать?

Верховный_маг_Гед: То, что я сказал.

Сэм_Голдсмит: Как ты можешь помочь, если даже не желаешь представиться?

Все это было слишком странно.

Сэм_Голдсмит: Отключаюсь.

Верховный_маг_Гед: Подожди.

И по какой-то причине у меня появилось чувство, будто я действительно разговариваю с Хейденом. То есть я знал, что это полный бред, и все же это было так похоже на него: немного меня подразнить, а потом быстро стать серьезным, особенно если я начинал раздражаться. Мое сердце заколотилось.

Сэм_Голдсмит: Скажи правду. Кто ты?

Верховный_маг_Гед: Я – Верховный маг Гед.

Интересно. Он не сказал, что он Хейден.

Сэм_Голдсмит: Докажи это.

Курсор мигал. В комнате, казалось, стало холоднее, руки вновь покрылись гусиной кожей. Я посмотрел на часы на экране компьютера. Два часа ночи. Я просидел здесь четыре часа, даже не заметив этого. Черт, возможно, у меня галлюцинации. В последнее время я очень мало спал, и, похоже, сегодня тоже не получится.

А потом, совершенно неожиданно, заиграла песня – музыка доносилась из колонок компьютера.

Это была песня из плейлиста – «Skylar Grey», которую я никогда не слышал прежде. Но плейлист перестал звучать несколько часов назад. С тех пор, как я остановил игру, в комнате было тихо. В тишине песня звучала почти как насилие.

Верховный_маг_Гед: Слышишь?

Сэм_Голдсмит: Это ни о чем не говорит. Я даже не знаю этой песни.

Пела какая-то девица, которую я раньше никогда не слышал, и у меня не было ни малейшего понятия, почему Хейдену вдруг приспичило внимать ей.

Верховный_маг_Гед: В том-то все и дело. Ты очень многого не знаешь. Но мне хочется, чтобы знал.

Сэм_Голдсмит: Ну так расскажи!

Но курсор лишь продолжал мигать.

Сэм_Голдсмит: Эти песни должны что-то значить? Я тебя не вижу, и ты включил мне какую-то тупую девчачью музыку о невидимости. Жуть как остроумно.

Верховный_маг_Гед: Очень многие хотят быть невидимыми. Может, они даже считают, что способны на это. Но кто-то всегда видит.