— Да. Еще наши родители дружили. Но его погибли.

— Знаю. А как погибли его родители?

— Несчастный случай. Их корабль утонул и…

— Предположим. А про бабушку его ты что-нибудь знаешь?

— Да, она очень любит его и…

— Она где-то училась?

— Не помню, по-моему, при каком-то храме вроде Исиды. Я не помню.

— У него еще есть родня?

— Да, младшая сестра, она с его бабушкой живет.

— М-м-м-м. Ладно, — задумчиво протянул Монту. — Вот что, завтра поедешь в школу Анубиса, отвезешь их Владыке письмо от нашего. Но передаешь его через тамошнего смотрителя. Запомнил?

— Хорошо. А из еды Озасу можно будет что-нибудь передать?

— Он не в тюрьме, а в школе! Впрочем, отвези ему, что он там любит. Но про то, куда едешь, никому ни слова!

— Конечно!

— Все, свободен!

Барака поклонился и быстрым шагом направился в храм. Монту задумчиво посмотрел ему вслед.

— Да, — тихо произнес хранитель. — Теперь главное, чтобы твой друг остался в живых. Да и ты тоже.

Монту посмотрел на заходящее солнце и прищурился. Постояв так пару минут, он повернулся и пошел в сторону школы. Уже у самых дверей заметил фигуру Владыки и, сбавив шаг, поклонился идущему навстречу Небмаатре.

— Вот ты-то мне и нужен, — окликнул его Верховный жрец.

— Всегда к вашим услугам, Светлейший, — поклонился хранитель.

— Что происходит?

— В каком смысле? — удивился Монту.

— В прямом. У Анубиса было проведено жертвоприношение барана, мальчишка стал учеником тамошнего хранителя. Как там его…

— Яхья, — облегченно вздохнул хранитель.

— Ты его знаешь? — подозрительно спросил Небмаатра.

— Все некоренные египтяне, достигшие таких должностей, немного знакомы.

— Что ты о нем знаешь?

— Мало. Родом он с Кавказа. Бежал от преследовавших его соплеменников.

— Что за народ, из которого он вышел?

— По-моему, он лакец.

— Большой народ?

— Кажется, нет. Но ведь личность человека, Светлейший, не определяется количеством соплеменников.

— Люблю твои формулировки, — улыбнулся Небмаатра. — А что он такого натворил?

— То ли невесту украл у кого-то, то ли убил кого. Возможно, и то и другое.

— И все? А как он в хранители Анубиса попал?

— Вот этого я не знаю. Говорили, пока он скитался, освоил много разных практик и боевых школ.

— Странный человек. Правда, все вы, хранители, кажетесь немного странными для нас, египтян. А для школы Анубиса такой смотритель, может, и подходит. Ну да, пребудут боги с ним, у нас есть вопросы серьезнее.

— Что еще случилось?

— К нам едет Хатшепсут.

— Этого только не хватало, — скривился Монту. — И что Светлейшая у нас забыла?

— Личное приглашение. Но обставлено все как официальная встреча руководителей двух школ.

— Так. Понятно. Придется вертеться как ужам на сковородке, чтобы ей угодить.

— Ты просто читаешь мои мысли.

— И когда Боги занесут к нам эту женщину?

— Завтра.

— И то хорошо. Успеем подготовиться.

— Надеюсь. Так, учеников в пустыню на практику выживания, жрецам надеть все золото, положенное по статусу, и подготовить меню на все дни!

— Она что, на несколько дней?!

— Два как минимум.

— Хорошо, Светлейший, сделаем.

Монту повернулся и, ворча себе под нос, направился в сторону кухни. Глядя ему вслед, Небмаатра усмехнулся:

— Слава богам, что ты на моей стороне!

* * *

Хэпри медленно перебирала вещи для поездки в школу Осириса. Перекладывая их с места на место, она вдруг поймала себя на удивительном спокойствии. Не было ни боли, ни страданий. Пришлось довериться судьбе и ему. Молодому, наивному, любимому мужчине. Именно мужчине. Только сейчас со всей отчетливостью Хэпри поняла, как она его любит и какая внутренняя сила заключена в этом мальчике. Вот он сейчас там один в этой школе смерти, и каждую минуту кто-то может увидеть его энергии любви к ней. И тогда… Страшно даже представить, что будет тогда. «Стоп! Отпусти мысли о том, чего не хочешь притянуть в жизни!» Ну да, конечно, легко говорить, лежа замурованной в саркофаге во время посвящения. Никто не знает, когда тебя из него извлекут. Останешься ли в живых. Но в этот момент ты точно знаешь, что у тебя есть цель — стать Жрицей и ты одна со своей судьбой. А сейчас есть он. Любимый! За него страшно. «И, главное, не знаю, как ему помочь». Жрица подошла к окну и попыталась глубоко вдохнуть. Вдох вышел неглубоким и слегка болезненным:

— Аооом…

Хэпри вдохнула еще раз. Со второй попытки немного полегчало. Скинув накидку жрицы, она посмотрела на улицу. Ее внимание привлек молодой человек с котомкой, одетый в схенти и накидку послушников Осириса. Он будто что-то разглядывал у уличного торговца, при этом постоянно кидая взгляды на окна и двери храма и, казалось, размышляя, как туда незаметно попасть. Хэпри помахала ему рукой и кивком показала, чтобы он шел к правому углу здания. Быстро накинув платок на голову, она выпорхнула из комнаты. Проскочив по галерее, слегка сбавила темп и подхватила лежавший у входа пояс от мантии. И уже спокойным шагом, незаметно отрывая от пояса камни и блестки, подошла к воротам. Привратник поклонился и открыл перед ней дверь. Хэпри строго на него взглянула и тихо спросила:

— Кто нам шил эти пояса?

— Я не знаю…

— Бездельники криворукие! Все самой нужно проверять!

Жрица толкнула дверь и вышла на улицу. Пройдя вдоль стены, она оглянулась и, повернув за угол, буквально налетела на послушника.

— Ой! Ты напугал меня.

— Нечего так летать.

— Ты как разговариваешь, послушник?! Ты вообще знаешь, кто я?

— Да, та дура, из-за которой может погибнуть мой друг!

— Что? Да как ты смеешь?! Ты знаешь, что я могу.

В следующее мгновение Барака взял жрицу за плечи и как куклу переставил к стене.

— Если ты думаешь, что меня волнует твой статус или я боюсь тебя, спешу обрадовать: ты ошиблась!

— Пусти!

Хэпри одним движением сбросила руки послушника и поправила платье:

— Идиот!

Подняв глаза на молодого человека, она неожиданно закусила нижнюю губу и расплакалась. Барака смешался и сделал полшага назад. Жрица, закрыв лицо поясом, медленно опустилась на стоявшую рядом скамейку. Послушник развел руками и вздохнул.