Потери в судах держались на почти постоянном уровне – около 300 000 т британских и 100 000 т иностранных судов в месяц. Постройка новых судов далеко отставала от числа уничтоженных; предстояло наверстать большое отставание для замещения непополненных потерь. Ноябрьский список (56 британских судов в 154 806 т, потопленных торпедами) был меньше, чем в любой месяц первой половины 1918 г.; а из 892 судов, находившихся в этом месяце в ремонте на верфях, 542 судна, водоизмещением в 1 509 000 т вернулись на службу с исправленными повреждениями. Но следует помнить, что в 1918 г. патрули пришлось до известной степени отвлечь от защиты торговли для обеспечения американских воинских транспортов. Войска Соединенных Штатов были переброшены через океан главным образом на британских судах, и охранялись почти исключительно британскими эскортами и патрулями. В водах метрополии новый год начался плодотворным применением улучшенных и становившихся все более действительными противолодочных мер; однако в Средиземном море контрнаступлению все еще недоставало карающей силы.

Состояние мирового тоннажа после 38 месяцев военных действий показано в нижеприведенной таблице.

Адмиралтейская таблица судовых потерь с 1914 до конца 1917 г.

Итак, к концу 1917 г. кульминационный пункт подводной войны против судоходства был уже пройден. Но союзники и нейтральные, которым приходилось переживать все волнения и тревоги, вызывавшиеся современной «каперской войной», еще не могли быть уверены в том, что худшие из их затруднений остались уже позади. До сих пор февраль был месяцем, который Германия выбирала для начала истребления торгового флота подводными лодками, запрещения свободного плавания в определенных районах и объявления условий, при которых торговые суда будут подвергаться нападениям. С немалым беспокойством ожидали второго месяца 1918 г. те нации, которые все еще активно использовали свой торговый тоннаж. С ужасом ожидали, что наступающая весна принесет с собой новое истребление кораблей и моряков, подобное истреблению в апреле предыдущего года.

Но к началу 1918 г. Большой Генеральный штаб втайне отрекся от своей веры в могущество подводных лодок. Говорят, что еще до истечения шестимесячной кампании военные вожди отреклись от культа подводных лодок. Развал России освободил целые армии для использования на других боевых фронтах. Гинденбург и Людендорф решили, что если война будет выиграна, то она в конце концов будет выиграна не на море подводными лодками; она должна была быть выиграна на суше новым мощным наступлением на Западном фронте.

В северных водах кульминационная точка борьбы была пройдена; здесь первый удар, направленный против мирового судоходства, удалось выдержать и ослабить, хотя и страшной ценой. Медленно и по временам почти незаметно ослабевало наступление противника; и со все возраставшей силой контрмероприятия сдерживали и отражали нападение германских подводных лодок. Мы возобновим здесь рассмотрение общего положения в Средиземном море с того момента, когда мы прервали его, а именно – с января 1917 г. Обстановка была далеко не благоприятной. О мозаике зон, распределенных между союзниками, уже было сказано. Система организации командования может быть суммирована следующим образом. Главнокомандующим был французский адм. Гоше, державший флаг в Корфу; ему были подчинены английские к. – адм. Бэллэрд на Мальте, к. – адм. К. Тэрсби в Эгейском море, ведавший районом Дарданелл, в. – адм. Уимис в египетских водах и к. – адм. Хизкот Грант в Гибралтаре. Кроме того, в Сирии и Греции были французские флагманы. Союзные силы действовали в Отрантском проливе, а в западной части Средиземного моря имелись французское и итальянское командования. Каждый флот был ответствен за свою собственную зону; второстепенные случаи, происходившие за пределами какой-либо зоны, не касались сил, действовавших в данной зоне. Результаты, получившиеся вследствие подобного разграничения моря и многовластия, были неудовлетворительны. Изречение Наполеона «Нельзя вести войну мелкими пакетами», казалось, игнорировали или даже подвергали осмеянию.

Необходимо дать сводку важнейших особенностей обстановки на Средиземном море, сложившейся к началу неограниченной подводной войны в этих оживленных водах. После эвакуации Галлиполи в декабре 1915 г. главной задачей морских сил стала охрана и обеспечение переброски запасов для Салоникских и Египетских экспедиционных сил, включавших в себя около 400 000 чел. В декабре 1915 г., вскоре после ожесточенных нападений предыдущего месяца (когда было потоплено 23 британских и 18 союзных и нейтральных судов), в Париже была созвана конференция из морских представителей союзников[142]. На конференции выявилось резкое расхождение во взглядах на самые основные вопросы. С одной стороны, французы утверждали, что неприятельские подводные лодки используют пустынные бухты восточной части Средиземного моря в качестве операционных баз, и настаивали на тщательном обыске всех таких мест старыми крейсерами. С другой стороны, англичане предпочитали направлять судоходство по определенным маршрутам, которые должны были охраняться всеми наличными патрульными судами. В.-адм. Дартиж-дю-Фурне (в то время французский главнокомандующий) поддерживал английскую точку зрения, но считал, что для установления достаточного патрулирования необходимо иметь 140 эскадренных миноносцев и 280 траулеров. Таких сил не было, и пришлось придумывать другие средства. Тогда воды были разделены и море разбито на клочки в виде 18 районов. В распределение районов были внесены некоторые поправки, по которым французы сохранили в своем ведении Эгейское море, а путь воинских транспортов Мальта – Египет перешел под полный контроль британских кораблей.

Тем временем германские подводные лодки в Адриатике были отозваны в свои базы для переборки механизмов и ремонта; эффект их наступательных действий соответственно понизился до незначительных размеров. В 1916 г., в январе, было потоплено 6 судов, в феврале – 12, а в марте – только 4 судна. Зато в апреле итог поднялся до 16 и в мае составил 37 судов, причем особенно тяжелые потери понесли итальянцы (30 000 т). С имевшимися в наличии силами было возможно только посылать одиночных морских «полицейских» для патрулирования вдоль дороги и для спасения мирных торговых судов от истребления. Подобная система патрулирования давала лишь жалкие результаты, как в смысле защиты торговли, так и в смысле борьбы с противником. Патрули чаще оказывали помощь подводным лодкам, нежели являлись им помехой. Как уже было отмечено, подводным лодкам приходилось только отыскивать патрули и наблюдать за ними, чтобы определить используемые и охраняемые пути; затем они крейсировали взад и вперед вдоль обнаруженных таким образом путей, уверенные в том, что найдут себе цель. Встречи с патрульными кораблями легко было избежать, уйдя под воду. Эскорты могли предоставляться только таким судам, как воинские транспорты, нефтеналивные суда и суда, перевозившие мясо и боевые припасы; эти важные корабли передавались из одной зоны в другую. Но и при этих мерах система иногда оказывалась несостоятельной и приводила к катастрофическим результатам. Пути были длинные, а число судов, одновременно находившихся в море, доходило иногда до 350. Для защиты своего торгового флота союзники смогли собрать в начале 1917 г. 66 эскадренных миноносцев, 200 траулеров и 79 шлюпов, канонерских лодок и вооруженных пароходов для несения эскортной службы[143]; многие из них были слишком тихоходны, чтобы нагнать подводную лодку в надводном положении.