Еще час назад Аркус с легкостью перепрыгивал с перрона на перрон, сейчас же пришлось сначала свесить ноги, затем спуститься на вагонные пути. Он подошел к Толиману:

– А что станет с городом, если ты отключишь Лейкоцита?!

– А что станет, если не отключу?

– Ты совсем не понимаешь?! – Аркус приготовился активировать Мороз.

– Я вижу твои руки. Хочешь убить, но ты такой нерешительный, потому что чувствуешь, что я прав. Сахалинск хорошо законсервирован и не пострадает до первого серьезного сбоя. Но если из города придется бежать, по приказу Лейкоцита сестры вырежут всех, кто решится покинуть город. Будь у Киры три десятка репликантов, лишением гражданства ничего бы не кончилось. Иркутск простоит и без Искусственного Управляющего. Вика наведет порядок, и через несколько лет люди привыкнут решать все сами. Лейкоцит – не спасение, это смерть. Убедил?

– Пусть помогут себе сами, когда придет время. Зачем вмешиваться?

– Затем, что когда "придет время", они будут не способны постоять за себя, и все сдохнут!

Аркус опустил руки, силясь подобрать нужные слова.

На станции зажглось красное аварийное освещение. Наконец, он смог разглядеть Толимана. На залитом чужой кровью лице застыл довольный оскал. Правая рука висела, проткнутая десятками блестящих на свету клинков.

– Их нужно достать! – забеспокоился Аркус.

– Плевать, идем быстрее. Больше фокус с Магром не сработает. На первый этаж сюда, – со станции вниз вел один единственный тоннель. В него и вошел Толиман.

Аркус решил не задавать лишних вопросов и заковылял следом.

"Стой, Толиман! – прогремел со станции голос Катерины. Наверняка уловка сестер. – Лейкоцита нет! Постой, я сейчас…"

– Что за бред?! Не останавливайся! – прохрипел Толиман, подтверждая опасения Аркуса. – Сестры идут за нами.

Аркус ускорился.

, поржавелые ворота. В воздухе еще клубилась пыль.

– Я говорил, не просто так громыхнуло. Опять вторая развилка перекрыта! – возмущенно бросил Стрелковский, стоя у опущенных ворот. – Нами просто манипулируют!

– Выучил умное слово?– холодно спросил Толиман. Армия засмеялась. – Наверняка этот путь ведет нас прямо к сестрам!

– И мы пойдем к ним? – неуверенно спросил другой солдат.

– Конечно! – Толиман прошел развилку, встал на тонкую магнитную направляющую и, балансируя левой рукой, зашагал вниз по тоннелю. От лямок контейнера затекли плечи, но передавать его никому другому он не стал.

Через минуту Толимана нагнал Стрелковский и робко спросил:

– Разрешите обратиться? Вы уверены, что мы справимся с ними?

Толиман рассмеялся, потерял равновесие, и нога соскользнула с магнитной направляющей на пол.

– "Вы уверены" – нахохлившись, повторил Толиман. – В чем уверен ты, Стрелковский?

– Ну, в людях, в добре там…

Толиман сплюнул:

– В добре он уверен! – свора поддержала вожака смехом. – Я верю в силу, в науку и в армию, но не в других людей и тем более не в добро. Как, по-твоему, мы добрые?

– Конечно, – задумчиво ответил Стрелковский.

– Ты знаешь, скольких жизней стоило забрать власть у Киры? Скольких я отправил на смерть? И скольких сам… – Толиман осекся. – Я добрый?

– Нет. Но вы правый.

– Запомни это.

Стрелковский пристыжено отошел в конец колонны.

– Тем, кто еще сомневается, скажу! – прорычал Толиман. Эхо несколько раз вернуло его слова. – У нас два козыря против сестер. Первый – это я! Пока сестры будут вырезать обездвиженных и беззащитных вас, я ударю в ответ. Не зря из моей башки не стали доставать Скворца, – Толиман помахал рукой перед глазами, отгоняя непрошеные воспоминания. Голову опять стало распирать, правая рука задергалась, привязанная к груди. Пришлось остановиться на пару секунд. Глубокий вдох, выдох. Приступ отступил.

– Разрешите обратиться? А какой второй? – донеслось из колонны.

– Кто второй? – неохотно ответил Толиман, растирая виски.

– Козырь.

– Доживешь, узнаешь. Мы пришли! Фонари погасить!

В конце тоннеля разливался белый свет. На его пути, отбрасывая тень, стоял человек, широко раскинув руки.

– Приветствую в Южно-Сахаринске, да! – прокричал он, приглашающе помахав.

Толиман, не замедляясь, шел вперед. Свора тихо следовала за вожаком.

– Сестры здесь! Глушители к бою! – предупредил он, снимая пистолет с магнитного замка.

– Ну, зачем так сразу? – мужчина выставил вперед ладони. Толиман остановился. – Ответь на пару моих вопросов, да!

– Вопросов от незнакомца?

– Прошу прощения. Я Рейкоцит. Присматриваю за Южно-Сахаринском.

– Толиман.

– Позворишь взять образец твоей крови?

– Когда сдохну, бери сколько угодно, – холодно ответил Толиман. Они перекрикивались с Лейкоцитом издалека и не спешили сходиться. – Чего ты боишься?

– Не боюсь, скорее взворнован встречей. К тому же я жду кое-кого. Так ты и есть выживший, про которого рассказывар Аркус?

– Слава летит вперед меня! – Толиман кивнул своей своре. Прокатилась волна хохота.

– Аркус мертв, – громко и четко произнес Лейкоцит.

Повисла тишина.

Толиман закусил губу, правая рука бессильно задрожала. Почувствовав на себе напряженный изучающий взгляд Лейкоцита, он поспешил спрятать эмоции.

– Если так, то Аркус был слаб! – прохрипел Толиман.

Лейкоцит расплылся в улыбке:

– Какие мы сентиментарьные! Твои рюди на скрадах тоже все… – он закрыл глаза, и через мгновение ухмылка сошла с его лица. – Где она? Где?!

– О ком ты?

– Старшая сестра, – Лейкоцит побелел. – Я не вижу ее сигнара. На камерах тоже пусто.

Толиман не сдержал смеха:

– Жертва оказалась с шипами. Я подготовился ко встрече с сестрами. Спрошу еще раз, чего ты боишься, Рейкоцит?

– Они пришри. Борьше ничего не боюсь, – Лейкоцит открыл глаза и медленно зашагал по тоннелю.

– Стой. Не приближайся, – Толиман направил на него пистолет, но идущий лишь ускорился. – Ты же не один здесь, так? Да стой ты!

Хлопок. Со стен брызнули искры. Толиман целился в голову Лейкоцита, но промахнулся.

Еще два хлопка. Снопы искр посыпались с потолка.

Невредимый Лейкоцит двигался вперед.

Толиман выпустил еще несколько пуль, пока, наконец, не уловил в полумраке тоннеля несколько теней, мечущихся от стены к стене. Они на долю секунды цеплялись когтями за стены и тут же отталкивались, высекая искры.