– Что это? – задала Светка глупый вопрос.

Алекс поднял глаза на совершенно голую девушку и ничего не ответил.

* * *

В пять часов утра в парке за спорткомплексом «Прогресс» тридцатидвухлетняя гражданка Игнатова выгуливала бультерьера по кличке Дон. Внезапно пес кинулся в кусты и грозно зарычал. Последовавшая за ним хозяйка увидела торчащую из-под перевернутой скамейки ногу. Исходя из привычных стереотипов окружающей действительности, она решила, что перед ней пьяный, но, приподняв скамейку, увидела двух мужчин, с залитыми кровью лицами, которые явно не подавали признаков жизни.

Пройдя несколько кварталов до ближайшего телефона-автомата, Игнатова набрала известный всем номер. Вскоре оперативная группа осматривала трупы неизвестных. Они были убиты выстрелами в глаза. За пазухой одного нашли прямоугольник из плотной бумаги, наподобие визитной карточки. На нем красиво выведено единственное слово: «Колдун». Долго будоражащие город слухи обрели материальное подтверждение.

Новость еще не успела распространиться по городу, но обычные и сотовые телефоны мигом донесли ее до заинтересованных лиц. Озабоченный Боксер уже к восьми часам направился в свою штабквартиру – гриль-бар «Тяжеловес», чтобы быстро реагировать на развитие событий. Он понимал, что смерть Ломовика и Бычка напрямую связана с недавним визитом Кривули. Видно, пацаны по своей инициативе «наехали» на массажиста второй раз, и Колдун показал, что не потерпит подобных шуток. Но тогда и он сам рисковал оказаться в непонятке, ведь Колдун не знает, что он не отдавал приказа и хлопцы действовали сами по себе... Значит, надо ловить Кривулю и все ему объяснять...

Его серебристый «Мерседес-230», как всегда, бесцеремонно заехал на тротуар, но вплотную приблизиться к двери не смог: на асфальте лежала тяжеленная каменная урна, рядом остро щетинились осколки разбитой бутылки. Слоняра выключил движок и попытался очистить дорогу: ногой смел битое стекло, потащил в сторону урну, так что вспухли жилы на шее.

«Молодняк совсем оборзел, – раздраженно подумал Боксер, выходя из машины. – Надо сказать ребятам, чтобы поймали пару мудаков и отбуцкали до потери пульса...»

Словно в ответ на его мысли, из-за угла вышел молодой парень с бутылкой в руке и, покачиваясь, двинулся навстречу. Между ними было метров десять, а до входа Боксеру оставалось сделать восемь шагов.

«Сейчас я его отоварю», – решил Боксер и замедлил движение, но вдруг испытал сильное беспокойство, мгновенно переросшее в страх. Вначале он не осознал его причину: чувства опережали сознание, но в следующий миг понял, в чем дело. Парень его не боялся! Звероподобная внешность и могучее телосложение не оказывали на хилого сопляка обычного устрашающего воздействия! И не потому, что тот был пьяным в сиську, он не очень умело притворялся, а на руках у него были тонкие нитяные перчатки, которые в «деле» предпочтительней медицинских резиновых, так как пропускают воздух и в результате пальцы не потеют...

Сучий Слоняра не должен отвлекаться, он в первую очередь телохранитель, за поясом у него пушка, и он уже обязан был распознать опасность и завалить этого недоноска! Сам Боксер обычно ходил «пустым» и сейчас не мог ничего сделать... Время стремительно утекало, секунды растягивались, как в кино, и это были последние секунды жизни...

Недоносок напряженно улыбался, он уже перестал покачиваться, из-за угла выглянул второй, видно, на подстраховке, чтобы сработать наверняка...

– Слоняра, шухер, мочи!!! – оглушительно заорал кто-то. Недоносок бросил бутылку, она летела вогнутым дном вперед, как противотанковая граната, у горлышка горел бледный желтенький огонек.

– Мочи, Слоняра, мочи, сука!!! – истошно орал кто-то.

Недоносок медленно вытягивал из-за пояса пистолет, неспешно поднимал, по ходу корректируя прицел, и у второго в руках появился ствол. Боксер вдруг ощутил, что его рот широко раскрыт, и именно он неистово орет, надсаживая голосовые связки. Это ощущение реальности вырвало его из оцепенелого состояния, он резко, как на ринге, присел, развернулся и бросился бежать.

Замедление в окружающем мире прошло: бутылка взорвалась на крыше «Мерседеса», жидкий огонь растекся по лобовому стеклу и капоту, брызнул в разные стороны, попав на рубаху выпрямившегося наконец Слоняры, рубаха загорелась, и тот принялся бить по огню широченными ладонями.

– Стреляй! Стреляй! – хрипло надсаживался Боксер, и, как бы выполняя приказ, сзади выстрелили: раз, другой, третий.

«Из двух стволов», – безошибочно определил Боксер, и тут же страшный удар сбил его на землю.

Первый киллер подбежал, рывком перевернул бесчувственное тело на спину, сунул в карман залитой кровью рубашки прямоугольный кусочек картона, похожий на визитную карточку, поднес пистолет к левому глазу Боксера и вдавил спуск, но выстрела не последовало. Он повторил попытку, но с тем же успехом.

Второй парень пальнул в Слоняру, но тот с удивительной для его телосложения ловкостью отпрыгнул за горящую машину и открыл из-за нее ответный огонь. Бах! Бах! Бах!

Его противник пытался поймать на мушку прячущийся за всполохами огня силуэт и компенсировал плохую видимость количеством выпущенных пуль. Бах! Бах! Бах! Бах!

Звуки выстрелов носились вдоль улицы, гулким эхом отражались от фасадов старинных купеческих домов, заставляли дребезжать плохо пригнанные стекла. Пули шлепали в мягкий ракушечник, навсегда застревая в нем, оставляя резкие следы, чиркали по тротуару, с визгом рикошетили в разные стороны. Прохладное тиходонское утро мгновенно превратилось в жаркий бейрутский полдень. Прохожие прятались в подворотни, подъезды, некоторые просто валились на пыльный асфальт, закрывая голову руками и надеясь, что пронесет. Сухощавый пенсионер в светлой соломенной шляпе присел на пол телефонной будки и, дотянувшись до диска, вслепую пытался набрать ноль-два.

Осмотрев заклинивший пистолет, первый киллер обнаружил, что затвор неполностью закрылся, очевидно, перекосило патрон.

– Уходим! – крикнул напарник.

Но два выстрела в глаза были обязательным условием акции, а за нарушение приказа можно было самому не сносить головы.

Он передернул затвор, прицелился... Мушка прыгала, он подхватил запястье левой рукой. Бах! Брызнули крошки асфальта.

– Уходим, иначе кранты!

Отступая, он продолжал стрелять, но пули ложились рядом с головой Боксера.

– Уходим!!

С сухим лязгом затвор застопорился в заднем положении. Кончились патроны.

На глазах у многочисленных очевидцев киллеры забежали в проходной двор и скрылись. Никто, естественно, не пытался их задержать. Чертыхаясь и возмущаясь, люди выбирались из подворотен, поднимались с земли, отряхивались... Кто-то продолжал путь по своим делам, но большинство, влекомое жадным любопытством, стягивалось плотным полукольцом вокруг места происшествия.

Боксер лежал без движения, из-под него вытекали ручейки крови. Вяло горел капот «Мерседеса». Толстый слой копоти покрывал еще недавно идеально чистое лобовое стекло. За машиной, закрыв глаза, сидел бледный Слоняра, зажимающий простреленное предплечье. Он раскачивался, как заклинатель змей, и издавал тихий вибрирующий вой.