— Значит, еще два убийства, — заключил Патрик, чувствуя, что начинает осознавать масштаб предстоящей работы. — Следовательно, мы имеем четыре убийства, которые, судя по всему, связаны между собой.

— Да, похоже на то, — согласилась Анника, сняла очки и стала крутить их в руках.

— Четыре убийства, — обессиленным голосом повторил Патрик. На его лице серой пеленой лежала печать усталости.

— Четыре плюс убийство Лиллемур Перссон. Я считаю, что мы достигли предела наших возможностей, — серьезно заметила Анника.

— Что ты хочешь сказать? — спросил Патрик. — Ты полагаешь, что мы не справимся с расследованием? Считаешь, что надо обращаться в государственную уголовную полицию?

Он задумчиво посмотрел на нее, в глубине души сознавая, что она, возможно, права. С другой стороны, ведь они имеют полный обзор и могут соединить все кусочки пазла. Конечно, потребуется сотрудничество между регионами, но ему все-таки верилось в то, что они достаточно компетентны, чтобы держать все ниточки в своих руках.

— Начнем разбираться, а там увидим, понадобится нам помощь или нет, — решил он, и Анника кивнула. Как Патрик сказал, так тому и быть.

— Когда ты собираешься изложить все это Мельбергу? — спросила она, помахав своими записями.

— Как только поговорю с теми, кто отвечал за расследования в Лунде и Нючёпинге. Координаты у тебя с собой?

Анника кивнула:

— Я оставлю записи у тебя. Там есть все, что тебе потребуется.

Он посмотрел на нее с благодарностью. Уже в дверях она задержалась.

— Значит, серийный убийца? — спросила она, едва веря собственным ушам.

— Похоже, что так, — ответил Патрик. Потом поднял трубку и начал звонить.

— Как у тебя тут симпатично, — сказала Анна, осматривая первый этаж дома.

— Ну, пожалуй, чуть пустовато. Пернилла забрала с собой половину вещей, и я… я еще не успел их заменить. А теперь в этом, похоже, нет особого смысла. Мне все равно придется продавать дом, а в квартиру особенно много не втиснешь.

Анна посмотрела на него с сочувствием.

— Это тяжело, — сказала она, и он кивнул.

— Да, тяжело. Хотя по сравнению с тем, что пришлось пережить тебе….

Анна улыбнулась.

— Не волнуйся, я не жду, что все теперь будут сравнивать свои неприятности с моими. У каждого свои проблемы, и вовсе незачем делать из меня мерило того, на что можно жаловаться, а на что нет. Я это прекрасно понимаю.

— Спасибо, — отозвался Дан и широко улыбнулся. — Иными словами, ты разрешаешь мне ныть сколько угодно?

— Ну, может быть, не совсем сколько угодно, — со смехом ответила Анна.

Она подошла к лестнице и вопросительно показала на нее.

— Конечно, пожалуйста, пойди посмотри. Я сегодня даже застелил постель и подобрал с пола грязное белье, так что ты не рискуешь подвергнуться нападению несвежих подштанников.

Анна скорчила гримасу, а затем снова рассмеялась. В последнее время она много смеялась, словно пыталась наверстать упущенное за несколько месяцев. Да отчасти так оно и было.

Когда она спустилась обратно, Дан уже успел приготовить бутерброды.

— Мм, как здорово, — произнесла она, усаживаясь.

— Надеюсь, тебе понравится. В данный момент я ничем, кроме бутербродов, угостить не могу. Девочки опустошили холодильник, а я еще не успел ничего купить.

— Бутерброды прекрасно подойдут, — сказала Анна и откусила большой кусок от булочки с сыром.

— Как продвигаются дела с планированием праздника? — озабоченно спросил Дан. — Насколько я понимаю, Патрик в последнее время работает круглосуточно, а ведь осталось меньше четырех недель!

— Да, время, прямо скажем, поджимает… Но мы с Эрикой прилагаем все усилия и, думаю, успеем. Если только нам не будет мешать мать Патрика.

— Как это? — с любопытством спросил Дан и получил красочное описание последнего визита Кристины. — Ты шутишь! — воскликнул он, но не смог удержаться от смеха.

— Клянусь тебе. Такой кошмар и был!

— Бедная Эрика! А я-то думал, что мать Перниллы здорово вмешивалась, когда мы собирались пожениться. — Он покачал головой.

— Тебе ее не хватает?

— Матери Перниллы? — Дан притворился, что неправильно понял. — Нет, ничуть.

— Э, кончай, ты прекрасно знаешь, кого я имею в виду. — Она посмотрела на него испытующе.

Дан ненадолго задумался.

— Пожалуй, могу честно сказать, что сейчас нет. Раньше не хватало, правда, я не уверен в том, что мне не хватало именно Перниллы. Скорее, нашей совместной жизни, семьи, если ты понимаешь, что я имею в виду.

— И да и нет, — ответила Анна, и ее лицо сразу сделалось необыкновенно печальным. — Думаю, ты хочешь сказать, что тебе не хватало обыденности, надежности, предсказуемости. С Лукасом я была такого лишена. Всегда. Но при всей боязни, а потом и страхе, мне, пожалуй, все время особенно недоставало именно этого. Немного благословенной размеренности. Немного предсказуемости. Обыденности.

Дан накрыл ее руку своей.

— Не стоит об этом говорить.

— Все в порядке. — Анна смахнула слезы. — В последние недели я так много говорила, что мне уже начинает надоедать собственный голос. А ты слушал. Непрерывно слушал, как я пережевываю свои беды. Ты наверняка уже устал от моего голоса. — Она засмеялась и вытерла нос салфеткой.

Дан по-прежнему не убирал руки.

— Мне нисколько не наскучило тебя слушать. По мне, так говори сутки напролет.

Воцарилась уютная тишина, они смотрели друг на друга. Тепло от руки Дана распространилось по всему телу Анны и отогрело части, которые еще оставались замерзшими, о чем она даже не подозревала. Дан открыл рот, чтобы что-то сказать, но тут у Анны зазвонил мобильный телефон. Они вздрогнули, и Анна выдернула руку, чтобы достать аппарат из кармана.

— Эрика, — посмотрев на дисплей, сказала она, словно оправдываясь, и встала, чтобы ответить.

На этот раз Патрик решил собрать коллег на кухне. Он намеревался многое им сообщить, и, чтобы они смогли переварить информацию, явно требовалась чашка крепкого кофе и немного булочек. Велев остальным садиться, Патрик сам предпочел стоять. Входя на кухню, все бросали на него пристальные взгляды. Что-то явно затевалось, но Анника никому не обмолвилась ни словом, поэтому прочие не знали, что именно, только по сосредоточенному лицу Патрика понимали — дело нешуточное. Мимо кухонного окна пролетела птица, и все инстинктивно проводили ее взглядом, но затем все глаза быстро обратились к Патрику.

— Возьмите себе кофе и булочек, и начнем, — серьезным тоном распорядился тот.

Последовало бормотание — все стали наливать кофе и просить друг друга передать корзинку с булочками. Затем вновь воцарилась тишина.