– Что, не нравятся мои слова? – усмехнулся Келли. – А ты смотри правде в глаза: наша юридическая система стоит на том, что преступник должен быть наказан – после того как он совершил преступление. Мы совершенно бессильны предотвратить преступление, даже если слепой видит, что оно вот-вот произойдет. Всякий, кто хоть минуту общался с Фрэнком Фазуло, понимал: рано или поздно он кого-нибудь убьет. Так сказать, убийца на взводе. Живая граната, у которой уже вырвана чека. Но что мы, полицейские, можем в этой ситуации? Ждать, когда бабахнет, и затем счищать чьи-то мозги со стены. Нет, это порочная система. Так дальше быть не должно!

– Выходит, он убил патрульного полицейского, который помешал грабежу?

– Хуже. Он его предварительно изнасиловал. А потом танцевал вокруг стойки и праздновал смерть копа. – Келли расстроенно помолчал. – Впрочем, это давняя история, Бог с ней!

Дубинка опять пошла вертеться в его руке: шлеп-шлеп, бац-бац!

– Естественно, полиция была на ушах, – продолжил Келли. – И уже через день-другой нашли Сайкса в одном отельчике. Послали команду спецназа. Они сделали из Сайкса решето. А еще через несколько дней Фрэнк Фазуло покончил счеты с жизнью – спрыгнул с моста. Вероятно, единственный здравый поступок за всю его богомерзкую жизнь!

Шлеп-шлеп, бац-бац!

– Келли, как это у вас так ловко получается?!

Келли пожал плечами.

Шлеп-шлеп, бац-бац!

– Можно мне попробовать?

Он протянул мне дубинку, проинструктировал, как и когда ее перехватывать.

С первого раза дубинка улетела так далеко, что шарахнула меня по подбородку.

– Ты, дружок, не в цирке, – сказал Келли. – У бедра, у бедра надо! Вот так. А ты жонглируешь.

Уронив дубинку раз десять, я сдался и вернул ее хозяину.

– Не огорчайся, – сказал Келли. – Я не один десяток лет тренировался.

– Опять нелегкая принесла!

Так приветствовал нас Хулио Вега. Он был снова пьян. Настолько, что не мог смотреть прямо – постоянно «ронял» взгляд, глядел мимо цели.

– Про что теперь спрашивать будете? Гиттенс вас прислал?

– Нет, сэр, – сказал я. – Гиттенс даже не знает, что я к вам поехал.

– Знает, – буркнул Вега. – Гиттенс про все всегда знает.

Мы с Келли «вежливо» оттеснили его в прихожую и прошли в комнату, где мы беседовали с хозяином дома десять дней назад. Телевизор опять был включен – и опять спортивный канал.

Вега выглядел хуже прежнего. Не просто истощенный пьяница, а «бывший человек». Даже у некоторых алкоголиков сохраняется некая живость взгляда. А тут – полная апатия.

– Я хотел бы поговорить о Рауле, – сказал я, садясь в обшарпанное кресло.

Ноль реакции.

– Я хотел бы поговорить! – почти заорал я.

– Ну ты, я пьяный, а не глухой!

Мы с Келли переглянулись. Тяжелый случай!

– Хулио, – сказал я, – какое отношение имеет Фрэнк Фазуло к рейду, во время которого погиб Арчи Траделл?

– Фрэнк Фазуло? Ты это про что?

– В ту ночь, когда вы штурмовали красную дверь, информация от Рауля была как-то связана с Фрэнком Фазуло?

– Совсем охренели, ребята! Я про вашего Фазуло и слыхом не слыхал!

– Расскажите нам подробно про ту ночь, когда вы с Арчи Траделлом совершали рейд против Брекстона.

– Сколько раз рассказывать-то! Нечего мне добавить!

– Хулио, сейчас от ответов вам не уйти! Мы пришли с твердым намерением узнать правду!

Вега вяло потряс головой:

– Мне нечего сказать по данному вопросу.

Странно было слышать эту фразу от почти в стельку пьяного человека. Формула звучала заученно. Что трезвый зазубрил, то у пьяного на устах.

– Хулио, нам необходимо знать, кто скрывался за именем Рауль.

Вега попросту игнорировал меня.

Келли подошел к телевизору и выключил его.

– Так, завязываем с этой мутотой, – сказал он. – Кончай говниться, Хулио, и отвечай на поставленные вопросы. Ясно?

– Да кто ты такой, чтобы меня...

– Заглохни!

Келли повернулся ко мне.

– А теперь – спрашивай!

Вега начал выбираться из кресла – очевидно, чтобы снова включить телевизор.

Келли тычком дубинки в грудь посадил его на прежнее место.

– Сидеть!

– Ты, падла! – завопил Вега. – Включи обратно телик!

– Сам напрашиваешься! – сказал Келли. – Придется твой телик насовсем выключить.

Келли занес дубинку, словно собираясь разбить экран.

– Эй-эй-эй! – закричал Вега. – Ты чего тут устраиваешь? Поиграшки в плохого копа и хорошего копа?

– Я тебе сказал – заткнись! Бен, задавай вопросы.

– Вы чего, совсем того, ребятки? Я – полицейский. Я вам не какой-нибудь...

– Ты себя полицейским считаешь? – спросил Келли, помахивая дубинкой перед самым лицом Веги. – Это ты-то полицейский? Дерьмо ты, а не полицейский! Имя только срамишь!

– Ты куда клонишь, сукин сын?

– Ты нарушил неписаный закон, Хулио!

– Какой такой неписаный закон?

– Ты предал своего партнера!

– Не предавал я его! Его застрелили!

– Да, его застрелили – и после этого ты предал его! Ты совершил страшный грех!

– О каком грехе ты распространяешься? Я любил Арчи!

– А как же ты допустил, что Харолду Брекстону это убийство сошло с рук?

– Мы с Арчи были как братья!

– Кто погнал Арчи под эту дверь?

– Не знаю. Мы получили наводку.

Келли убрал дубинку от лица Веги и наклонился к нему.

– Ну ты и фрукт! Защищаешь Рауля до последнего. Не знаю, трус ты, или продажная тварь, или просто дурак набитый, но впервые я вижу козла-полицейского, который с таким жаром защищает убийцу другого полицейского!

– Никого я не защищаю!

– Все яснее ясного, Хулио! Рауль был твоим стукачом. И вот твой стукачок убивает твоего напарника. Ну ты и наделал в штаны – как бы это все не выплыло наружу!

– Нет! Я... я...

Келли разогнулся.

– И не называй себя больше полицейским. Ты гнида, а не полицейский! Вот я – полицейский. И этот молодой человек – полицейский. – Келли указал дубинкой на меня. – Арчи Траделл тоже был полицейский. А ты – никто. Понял? Ты – никто.