И тут она резко подняла глаза, посмотрела на парня, стоящего рядом с ней и дышащего ей в ухо, и резко отпрянула. Пошатнувшись, Ева пыталась всмотреться в его лицо, и как только парень откинул челку, у нее пропал дар речи.

И у меня тоже.

Только что с ней танцевал Альберт.

К тому времени я уже оказался буквально рядом с ней, и только пара танцующих девушек, которые заинтересованно оборачивались и смотрели мне вслед, разделяли нас.

Но мне была важна только одна девушка.

Ева заметила меня, выражение ее лица изменилось, и теперь переводила взгляд с одно на другого. Я не мог понять, что она в этот момент чувствует.

На лице же у Альберта заиграла нахальная улыбка. Только глаза были холодны как лед.

Тот тип парней, которые никогда не показывают свои чувства, заметил я.

На моем же лице отражались все эмоции. И мне было все равно на это.

Ева растеряно смотрела на нас обоих и постепенно отходила все дальше и дальше.

— Ева, куда же ты? — Альберт в секунду оказался рядом с ней, пока я потихоньку закипал. Он взял ее за локоть, развернул ко мне и что-то прошептал на ухо. Она не поднимала головы. Но в один момент она подняла на меня глаза.

Ее лицо изменилось. Лицо было неестественно бледным, даже мертвенно. Несмотря на то, что она была пьяна, в глазах отражался неподдельный страх.

Она боялась его…

В этот момент я не выдержал, подошел к Альберту, при этом аккуратно отодвинув Еву одной рукой, и с размаху занес кулак ему в челюсть.

Хруст потонул в оглушающей музыке и громких битах.

Ева оказалась возле меня и схватилась за рукав, чуть потянув на себя. Я обернулся и столкнулся с ее испуганными глазами.

Ярость тут же отступила. Она будто вернула меня на землю.

Ее глаза, в которых скапливались слезы, ее злость, постепенно подкатываемая к горлу. Моя ненависть к Альберту просто не могла пройти мимо.

Глава 26

Меня трясло.

От всего.

От того, что меня трогал Альберт и я все еще ощущала его прикосновения на своем теле. От того, что натворил Андрей, от того, как он избил Альберта и как с угрюмым видом привез меня домой. А на заднем сидении лежал букет роз.

Мне вдруг стало до жути страшно. Страшно за завтрашний день, страшно, что Андрей думает обо мне. Хоть я и была обижена на него, мое сердце трещало от боли, что меня просто бросили.

Но мне было страшно. Как тогда, когда я сидела на бордюре и плакала. Я кричала на весь двор, и соседи удивленно открывали окна в поисках источника шума.

Андрей припарковал машину и заглушил двигатель. Он оперся ладонями на руль и положил голову на руки. Я первый раз за всю дорогу подняла взгляд и единственное, что привлекло мой взгляд — его разбитые костяшки пальцев. Он еще не успел толком восстановиться после того ранения, а уже занимался рукопашным боем.

Мы молчали всю дорогу, но я постоянно ощущала это напряжение. Воздух между нами накалился до предела, но попыток поговорить никто из нас не предпринимал.

— Выходи. — Впервые я столкнулась с таким холодом в его голосе. Он был как холодная льдина. Только однажды он так говорил, я вспомнила, с Настей.

И сердце снова дало огромную трещину. Я громко сглотнула и посмотрела на него. Каким был голос, такими были и его глаза.

— Андрей…

— Я сказал тебе, выходи.

— Ответь только на один вопрос.

Он замолчал. И я восприняла это как согласие. Даже если оно таковым не было.

— Чего ты от меня хочешь?

Мой голос показался настолько чужим, что я даже не смогла его различить. Этот вопрос повис в воздухе. Молчание было таким длинным, что в какой-то момент мне показалось, будто я задала этот вопрос только у себя в голове.

— Мне нужна только ты. — У меня создалось впечатление, что он говорит это нехотя. Признается мне.

— Но раз так, почему раз за разом ты меня покидаешь… — слезы начали подкатывать к горлу и мне, — каждый раз я думаю, что ты относишься так только ко мне, но потом вижу тебя с очередной девушкой и понимаю, что ничем, черт возьми, не отличаюсь от них.

Голос дрожал. Я вот-вот готова была разреветься и пуститься из машины прочь в квартиру.

— Да и сама ты я смотрю развлекаешься прекрасно. — Каждое его слово — как ножевое.

Вместо холода и злости теперь была обида. Если бы он посмотрел на меня, я бы непременно увидела бы его глаза, наполненные болью, разочарованием. На меня начала накатывать паника, я чувствовала, как учащается сердцебиение и сбивается дыхание. В голове резко всплыла мысль о смерти. Быстрой и очень болезненной.

Дело определенно плохо.

— Ты не можешь так говорить…

— Нет, могу, Ева. — Зарычал он. — Но почему-то я это я говорю. Потому что я чертовски зол. Потому что мы столько прошли вместе и в конце концов мы встречаемся. А ты поступаешь так.

И тут меня будто током ударило. Перед глазами появилась фотография. Та самая.

На меня начала накатывать злость. Несмотря на то, что в голове начало сильно звенеть, я старалась игнорировать это. Резко открыв дверь, я вылезла из машины и пошла в сторону подъезда.

Мне срочно нужно выкурить хотя бы одну сигарету.

Я устала постоянно не обращать внимание на происходящее между нами. Мы еще тогда нарушили личные границы друг друга, мы перестали вести себя как друзья. Но мы тщетно пытались заново выстроить стену из обломков. Меня это съедало изнутри, я уходила все глубже и глубже в бездну. Я не могла больше так жить. Я все меньше и меньше разговаривала со своими друзьями, одевалась все чаще несвойственно себе. Я возвращалась в то состояние, из которого выходила долго время. И когда мы решили выстроить отношения, все равно это привело к распаду. К боли, к крикам и выяснениям.

Но он спокойно заявлялся ко мне, находя предлог в сестре, а я покорно пускала его к себе в квартиру. Я устала, что каждый раз, когда ему плохо, я сталкиваюсь с холодностью, каждый раз мое сердце начинает разрываться от ощущения ненужности. А все по тому, что он не хочет говорить об этом.

Полное противоречие моих чувств и моих действий.

На самом деле, я ему никто. В его гребаной жалкой жизни я не имею никакого