— Тук-тук, пришла модная фея, — объявила Дженни, вплывая в мою комнату без стука. — О Господи, чертов Бруклинец, ты бы хоть штаны надел!

Открыв глаза, я увидела, что Алекс сидит за моим ноутбуком в длинных трусах (слава Богу!).

— Как скажешь, Лопес, — отозвался он, поднимая джинсы с пола, — Но моя футболка на ней, так что я надену то, что у тебя в пакете.

— Ой, это для меня?

Я вдруг сразу проснулась. Дженни держала огромный жесткий пакет от — стой, сердце, стой! — Марка Джейкобса.

— Если кто спросит, это для Терезы ди Армо. — Дженни эффектным жестом извлекла из пакета великолепное неистово-пурпурное шелковое платье-рубашку. — Что скажешь?

— Дженни, какая красота! — выдохнула я, в два прыжка одолев разделявшее нас расстояние. — Я никогда не видела ничего чудеснее!

— Как, а бойфренд в номере? — обиделся Алекс из-за стола.

— Я знаю, что я замечательная, и хочу, чтобы в последний вечер с папарацци ты выглядела ослепительно. — Дженни повесила платье на дверцу шкафа. — Иди быстро в душ, надевай «луботины», и пошли в бар у бассейна. У тебя тридцать минут.

Через сорок минут я была в самом дорогом наряде, когда-либо украшавшем мое тельце, на самых высоких каблуках, в которых когда-либо отваживалась ходить, и в нижнем белье, как обычно, от разных комплектов. Оставалось надеяться, что Дженни не придет в голову проверять: она была бы страшно разочарована. Еще я надеялась, что она простит мне дополнительные десять минут, в течение которых я рисовала себе дымчато-золотистые глаза — они идеально подходили к ансамблю.

— Выглядишь потрясающе, — сказал Алекс, поправляя тонкий золотой поясок у меня на талии. — Словно забыла надеть трусы и махнула на это рукой.

— Я в трусах! — смутилась я.

Неужели платье слишком короткое и вся задница на виду?

— Языковой барьер, — покачал он головой, легонько потянув за подол. — Я хотел сказать «трусики».

— Модный барьер, — возразила я, шлепнув его по пальцам. — Оно так и должно смотреться. Ладно, увидимся внизу.

И, наскоро чмокнув Алекса в нос, я ушла. Платье обязательно нужно было выгулять, чтобы все могли им полюбоваться.

С особым чувством я ступила на террасу, зная, что в последний раз вижу открывающийся с крыши вид и оцениваю разморенных солнцем загорающих. Появиться здесь в платье за полторы тысячи долларов вместо бикини Дженни и постэпиляционной красноты оказалось очень приятно. Дженни уже сидела за столиком, рассматривая далекие холмы и смакуя второй мохито, при том что я опоздала всего на десять минут.

— Ты начала без меня?

Отодвинув стул, я очень осторожно присела. Как ни нравилось мне платье, я понимала, что завтра оно отправится откуда взялось (жалобный всхлип).

— А ты не опаздывай. — Дженни протянула мне полный бокал. — Слушай, отпадно выглядишь. Мне просто цены нет!

— Это точно. Да и тобой сегодня залюбуешься, — согласилась я, наклонившись над столом, чтобы даже капля конденсата не сорвалась на платье, и пожирая глазами изумительное декольте Дженни в алом платье с высоким разрезом. — Не знай я тебя, решила бы, что ты давно занимаешься стайлингом. Каждый потраченный цент моих денег полностью себя оправдал. Ты же не бросишь это занятие, когда мы вернемся? Бесплатная дизайнерская одежда — это что-то!

— Да, — сказала Дженни, изучая свои ногти. — Пей коктейль.

— Нет, — отказалась я, инстинктивно спрятав ногти. Черт, облупились до отвращения. Никогда мне не создать законченного идеального образа. — Я не хочу напиваться. Сегодня я с удовольствием проснулась без тошноты, и завтра тоже так хочу. Хотя перед ужином можно и выпить: Блейк обещает быть реальной занозой в заднице.

— Не нужно особой интуиции, чтобы догадаться, — хмыкнула Дженни. — Блейк по жизни говнюк в периоде.

Она шумно потянула мохито через соломинку.

До меня впервые дошло, что я добрых два дня не видела лучшую подругу. И счастливой она не выглядела.

— Дженни, что случилось?

Она мне улыбнулась:

— Да ничего в принципе. В первый раз за целую вечность — ничего плохого.

— Объясни, пожалуйста.

— Ф-фу, Энджи. — Дженни откинула с лица массу шоколадных кудрей и ровно положила ладони на стол. — Я должна тебе сказать, что остаюсь в Лос-Анджелесе.

— Что?

Она отняла мои заледеневшие руки от бокала мохито и принялась греть их в своих, теплых и мягких.

— Я остаюсь с Дафной. Я не поеду в Нью-Йорк.

— Остаешься? — Я слегка сжала ее руки. — Надолго?

— Не знаю, — ответила она легким пожатием. — На некоторое время.

— Не поняла, так ты не летишь со мной?

— Нет.

— Ты не вернешься со мной завтра?

— Нет.

— А на следующей неделе?

Дженни вздохнула и улыбнулась:

— Мне нужно некоторое время отдохнуть от Нью-Йорка, от работы. Мне нужно вздохнуть свободно.

— Но нельзя же скоропалительно принимать такие решения! — ужаснулась я. — Разве можно заявлять «поживу-ка я, пожалуй, в Лос-Анджелесе»? Кто так делает?

— Ты, — совершенно без надобности напомнила мне Дженни. — И у тебя все сработало как надо.

— Только потому, что ты была рядом. — Ненавижу, когда люди используют факты, чтобы подкрепить свою точку зрения. С фактами так трудно спорить! — Не принимай поспешных решений, это моя прерогатива. Иначе равновесие нашей дружбы будет нарушено, и тогда мир наверняка рухнет или еще что-нибудь! Да скажи же мне, какая все-таки причина?

— Ты уже знаешь.

— Джефф?

— Джефф.

Я поглядела на нее взглядом Опры.

— Ты собираешься полностью изменить налаженную жизнь из-за парня?

— Так же как и ты.

— Ты перестанешь тыкать меня носом в мои же поступки? — нахмурилась я. — Я ведь не очень удачный пример.

— Дорогая, ты лучший пример! — Дженни сильнее сжала мои ладони. — Ты единственный пример. Я однажды тебе сказала, что ты мой кумир, и это правда. Я уже довольно долго сама не своя. Ты же не станешь делать вид, что ничего не замечала?

— Да что-то вроде было…

— Поэтому мне нужно уехать. Мне очень понравилось делить с тобой жизнь, и если бы я видела возможность убедить тебя переехать в Лос-Анджелес, я бы это сделала. Я должна остаться здесь, Энджи. Мне это необходимо.

Я меньше всего хотела это слышать. Мысль вернуться в Нью-Йорк без Дженни меня ужаснула.

— А как же твоя работа?

— У меня классное начальство, — улыбнулась она. — Мне позволят отработать перед увольнением здесь, в Лос-Анджелесе, а параллельно я буду подбирать свою клиентуру как стилист. Стайлинг — штука капризная, но это же не навсегда. Если не получится, вернусь в гостиничный бизнес.