— Да, уже в курсе. Похоже, я последний, кто о них узнал.

— Шайна не была уверена, как ты к этому отнесешься, поэтому попросила всех молчать, сказала, что сама с тобой поговорит. Значит, ты не возражаешь?

Бренан с деланным легкомыслием пожал плечами:

— А почему я должен возражать? Я же не так избалован богатством и властью, как ты, и королевский дворец не напоминает мне золотую клетку.

— Я жила не во дворце, а в замке, — уточнила Эйрин. — Да и сама по себе власть не была для меня уж такой нежеланной. В конце концов, ведьминское могущество — тоже власть, и гораздо большая, намного ответственнее, чем королевская. Именно поэтому наши законы запрещают ведьмам занимать любые должности и носить любые титулы, кроме титула высокой госпожи Тир Минегана. А в моем положении первой принцессы Леннира самыми досадными были две вещи. Во-первых, я понимала, что никогда не осуществится моя мечта о большом путешествии по всему Абраду, и мне придется довольствоваться лишь официальными визитами в соседние королевства. А во-вторых, и это представлялось мне самым страшным, я должна была выйти замуж. Уже скоро — через год, самое большее через два. Я сама себя обманывала, когда утверждала, что боюсь замужества, потому что оно лишит меня самостоятельности, ограничит мою свободу. Финнела правильно говорила, что я справлюсь с любым мужчиной — или превращу его в подкаблучника, или прибью, если не захочет подчиняться. Теперь я могу признаться, что больше всего меня пугало, — тут в ее голосе послышались нотки смущения, — супружеское ложе. Такие мысли никогда не вызывали у меня сладостного волнения, о котором часто пишут в любовных романах. Всегда страх, только страх и ничего, кроме страха. Думаю, это была реакция моей Искры на угрозу расстаться со мной. Таким образом она пыталась уберечь меня от губительного поступка.

— Так ты все же допускаешь, что Искры разумны? — спросил Бренан.

— Нет, ни в коем случае, — уверенно ответила Эйрин. — И уже жалею, что рассказала о том вроде как разговоре между моей Искрой и отпечатком Гвен. Лучше было бы промолчать. Гвен ничего не помнит, другие слышали только ее слова, и я могла бы сказать, что она просто бредила. А мой рассказ никакой пользы не принес, только вызвал кучу напрасных споров. Я уже устала описывать свои тогдашние чувства, объяснять, что на самом деле с Гвен говорила я сама, высказывая то, что могла бы сказать моя Искра, если бы умела думать. Только три сестры более или менее правильно понимают меня — и точнее всего, кстати, сестра Ивин.

— А почему «кстати»? — удивился такой формулировке Бренан.

— Потому что я здесь, — раздался сзади спокойный голос.

Эйрин даже не пошевелилась, зато Бренан быстро оглянулся, заострив свое зрение, и увидел в нескольких шагах от них невысокую ведьму с длинными, заплетенными в косу волосами.

Ивин вер Шинед была самой сильной из сестер, присоединившихся к ним после Тылахмора, и уступала только Шайне (да еще Эйрин, которая, впрочем, не считалась, потому что была младшей сестрой). За исключением той короткой ссоры, вызванной упоминанием об Айлиш вер Нив, Шайна относилась к Ивин очень уважительно, чуть ли не благоговейно, и всегда прислушивалась к ее словам, так как считала ее одной из трех самых умных ведьм в Сестринстве (к этой тройке, по мнению Шайны, принадлежали Аверлин вер Шиван, старейшая сестра, и двухсотсорокадвухлетняя Гвенда вер Линнет, которая сейчас находилась на севере Алпайна, управляя местной ведьминской обсерваторией). Ивин вер Шинед была единственной за все время существования Сестринства ведьмой, ставшей полноправной сестрой еще до своего пятнадцатилетия. Получив это звание, она не отправилась путешествовать по Абраду, как другие молодые сестры, а осталась на острове и провела там следующие два десятилетия, продолжая обучение и совершенствуя свое мастерство, а заодно обучая младших сестер, и таким образом стала самой молодой за всю историю ведьминского Сестринства наставницей. Только семь лет назад Ивин с некоторым опозданием пришла к выводу, что путешествие положительно скажется на широте ее мировоззрения, и решила побывать во всех уголках Абрада. Это выражение она восприняла буквально, поэтому принялась прочесывать континент, начав с самых северных его окраин, с побережья океана Туагар, и постепенно двигаясь на юг. Все эти годы Ивин регулярно отправляла на Тир Минеган письма со своими теоретическими наработками и практическими формулами изобретенных ею магических узоров, которые либо усовершенствовали уже известные чары, либо создавали особенные их разновидности, ориентированные на другие цели, а иногда — тогда это уже называлось не изобретением, а открытием — предлагала что-то принципиально новое, до сих пор неизвестное, о чем раньше никто и понятия не имел.

Свое систематическое изучение Абрада сестра Ивин прервала в Ан Оллайне, когда услышала о появлении Бренана. Ее очень интересовал феномен ведьмовской двойни (как, собственно, интересовало все необычное), поэтому она отправилась в Катерлах, однако в Гвеннеде, узнав, что Бренан поехал навстречу Шайне, она свернула южнее, чтобы попасть в Гулад Данан, и в конце концов очутилась в Торфайне, где и встретилась с ними. Но теперь у нее появился более увлекательный объект для исследований — ведьма с Первозданной Искрой…

Ивин подошла к ним и устроилась на скамье между Эйрин и Бренаном.

— Хотела проверить остроту твоего восприятия, — объяснила она. — Когда ты меня почувствовала?

— Где-то на полпути от дома, — ответила Эйрин. — Наверное, слишком поздно.

— Да нет, нормально. Я же экранировала себя, а мне это очень хорошо удается. Когда была маленькой, всегда выигрывала в прятки. В конце концов все младшие сестры отказались со мной играть… — Ивин повернулась к Бренану и немного подняла голову, чтобы смотреть ему в лицо. — А по твоей реакции я поняла, что ты ничего не почувствовал.

— К сожалению, ничего.

— Трудно избавиться от укоренившихся с детства привычек. Гвен рассказывала мне о твоей проблеме. Я посоветовала преодолевать ее поэтапно и начать с немагических угроз. Сейчас это самое важное — ведь если у тебя и появятся смертельные враги, они будут не колдунами, а обычными людьми. Теми, кто не захочет видеть тебя с Гвен на престоле. Колдунам, даже черным, это безразлично — Катерлах и так тесно связан с Тир Минеганом, а ваше правление, по большому счету, ничего не изменит. Зато среди местных лордов найдется немало таких, кто будет ожесточенно сопротивляться исполнению этих планов. Поэтому прежде всего следует сосредоточиться на четырех вещах — клинки, стрелы, пули, яд. С отравой легче всего, просто нужно приучиться проверять все, что ешь и пьешь. Диагностические чары очень просты.

— Я их уже выучил, — сказал Бренан.

— Но не используешь. Завтра же и начинай. Что касается огнестрельного оружия, то для тебя опасен только дымный порох. Горение обычного пороха ты, конечно, чувствуешь.

— Еще бы не чувствовать. Он выдает такой мощный магический сигнал… — Бренан хмыкнул. — А вообще для меня и до сих пор это странно звучит — «обычный порох». Когда говорят «обычные люди» — имеют в виду тех, у кого нет дара к чарам. А вот обычным порохом на Абраде называют тот, который изготавливается с применением магии.