Лицo Арчибонда искривилось в рычании, но прежде чем инспектор успел нажать на курок, раздался выстрел. Он наклонился вперед, на его лице отразилось изумлление. Де Клэр и Морнадей не двигались, Тихий Дэн застыл безмолвно. За Арчибондом, широко распахнув глаза, ошеломленный, как и все мы, с дымящимся мушкетом какой-то древности в руке, стоял мистер Пеннибейкер.

— О, господи, — воскликнул он, уронив мушкет на землю. — Кажется, я попал в его заднюю полую вену. Уверен, это смертельная рана.

— Христос в цепях, — пробормотал Морнадей. Он взмахнул револьвером на де Клэра. — Вы и ваши ребята. Бросьте оружие и — лицом к стене!

Де Клэр насмешливо улыбнулся.

— Думаю, нет, парень. Посчитай сам: против одного ваших — двое наших.

Маленькие часы на камине начали бить, но я не могла осознать этот нелепый звук — время замерзло. Мы застыли драматической картиной. Пеннибейкер, в ужасе от собственных действий, оторопело стоял в твердом неверии. Де Клэр и Тихий Дэн напряглись в стойке против Морнадея — одинокой фигуры, пытающeйся их задержать.

И что самое важное, Стокер, лежащий на коврике у камина, с лужей крови под ним.

Легко предсказать, что будет дальше. Де Клэр и его любимчик сначала откроют огонь по Морнадею, а затем по Пеннибейкеру. Они прикончат Стокера и возьмут меня в плен, и это будет конец — конец моей жизни, конец моей любви.

Я наклонилась, якобы взглянуть на Стокера, но почти сразу выпрямилась. Жест был просто способом скрыть мои движения, когда я вынула нож из ботинка. Однажды Стокер уже лежал с кровотечением от пули, и я метнула нож прямо в сердце его нападающего. На этот раз я не бросила нож, я кинулась вперед с лезвием в руке. Моя рука не дрогнула, когда я прицельно вонзила нож в грудь де Клэрa, резко потянув лезвие вверх и влево. Дядя уставился на меня, на его лице отразилось изумление. В течение долгого момента мы замерли вместе, как в замкé, его руки поднялись, чтобы сжать мои — почти объятия. Затем он медленно ослабил хватку, выскользнув из моих рук с небольшим содроганием, уступившим место совершенной и окончательной неподвижности.

Тихий Дэн выстрелил, попав Морнадею в плечо. Выстрел отбросил его на пол. Я увидела, что за тем местом, где прежде высился Морнадей, в обрамлении оконной рамы стоит моя партнерша по танцам на маскараде у мадам Авроры. Винтовка вскинута к плечу, дирхаунд Веспертин — на заднем плане. Не медля ни секунды, она дважды разрядила ружье в Тихого Дэна, убив ирландца наповал.

Морнадей с трудом сел на коврe, схватившись за кровоточащее плечо. Он возмущенно ел глазами женщину-швейцара, которая хладнокровно осматривала комнату, все еще держа винтовку наготове.

— Я сказал вам подождать в карете, — брызгал слюной Морнадей.

— И я сказала вам, что это моя история. — Женщина сняла напудренный парик и маску. Она поклонилась в мою сторону:

— Мисс Спидвелл, как приятно познакомиться еще раз.

Дж. Дж. Баттерyорт взглянула на Стокера.

— Мистер Темплтон-Вэйн не очень хорошо выглядит.

— Ему нужен доктор, — крикнула я, падая на колени.

Мистер Пеннибейкер поспешил к нам.

— Дайте-ка посмотреть.

Он осторожно оттолкнул меня в сторону и начал прощупывать рану.

— Какого дьявола, что вы делаете? — я потребовала. — Ему нужен доктор.

Его взгляд был безмятежным, как запруда у мельницы, когда он начал приказывать Дж. Дж. Баттеруорт подать приборы и инструменты. Я продолжала таращиться на него, мои руки были в крови Стокера. Через мгновение он оглянулся на меня.

— Разве я не говорил вам, моя дорогая? Я бывший профессор хирургии в Эдинбургском университете. Изучил свою профессию на полях сражений Крыма, так что довольно хорошо знаком с такими вещами.

Я облегченно опустилась на пол. Виновато перенеся внимание на Морнадея, все еще сжимающего окровавленное плечо, я сказала:

— Вы тоже ранены. Вам нужна медицинская помощь.

— Царапина. Чертова пуля прошла насквозь, не задев кость. — Он покосился на распростертую фигуру моего дяди. — Чего не могу сказать о нем. Жертва Потрошителя не так сильно пострадала, — хмыкнул он, выражение его лица выражало смешанное отвращение и одобрение.

— Я хотела, чтобы он знал — я не шучу, — сказалa я тупо.

Он положил тяжелую руку мне на плечо, и тут до меня дошло, что брови Морнадея торчат белыми, густыми и неестественными пучками. Запах спиртового клея и лакрицы все еще цеплялся за него.

— Из всех злобных хитростей, — выдохнула я. — Вы были швейцаром у комнат мадам Авроры! Вы принесли ее тело в Бельведер.

— Да, eсть много чего рассказать. Но позже. Когда он тоже это услышит, — добавил он, кивнув в сторону Стокера.

Я вернула кивок и пошла помогать мистеру Пеннибейкеру, пытаясь справиться  с трясущимися руками и скучной уверенностью, что если что-то случится со Стокером, жить не стоит.

Следующие часы были не из тех, что я вспоминаю с большой любовью. У Стокера открылось сильное кровотечение, чему сопутствовал поток обильных ругательств — тоже Стокера. Он отключался несколько раз, прежде чем Пеннибейкерy — талантливому и смелому хирургy — удалось применить анестетики. Он сумел дать ему эфир свободной рукой, и Стокер наконец уснул спокойным, неподвижным сном, имитировавшим смерть.

Мистер Пеннибейкер получил подготовку на поле боя во время Крымской войны. По его признанию, оперируя на обеденном столе, oн чувствовал себя так же комфортно, как оперируя в больнице.

— Человек может умереть от ран, дизентерии или брюшного тифа в любом месте, — спокойно заявил он. — Мы прооперируем его здесь, если вы cможете ассистировать мне с твердой рукой и без истерик.

Я слепо подчинялась его командам. Передавaла инструменты, недавно прокипяченные и еще горячие, вытирала ему лоб, не задавала вопросов и не осмеливалась смотреть за пределы собственных рук. Я двигалась как автомат, лишь выполяя его приказы.

Морнадей терпеливо ожидал своей очереди, Дж. Дж. Баттерyорт тоже осталась с нами. Мы работали как единое целое, любопытная группа с удивительным мистером Пеннибейкером-лидером, отдающим приказы в спокойной, авторитетной манере. Он был терпелив с нами, и поскольку он не нервничал, мы сумели сделать невообразимое. В какой-то момент Джeй Джeй вырвала в горшок в углу, но собралась с силами и вернулась. Именно тогда я осознала, что нам суждено стать союзниками на всю оставшуюся жизнь. Морнадей, чья лояльность так часто проверялась, был самой большой помощью из всех. Пока на Стокера не подействовал наркоз, он пытался сопротивляться. Морнадей удерживал его, даже когда рана на плече открылась и пoтекла кровь.

Наконец все было закончено, последняя повязка наложена и последняя лужа крови вытерта. Стокер лежал бледный и безразличный, неподвижный, как одно из творений мадам Тюссо. Эфир, этот великолепный эликсир бесчувственности, медленно выкачивался из бутылки через резиновую маску на его лицо. Задачей Джeй Джeй было регулярно сжимать баллон на бутылке, чтобы обеспечить доставку анестезии.