Леонард оценивающе смотрит на меня. Роняет:

– Думаю, если его телефон когда-нибудь и найдут, он будет уже безнадежно испорчен соленой водой.

– Угу. Скорее всего.

Молчание – Леонард, похоже, взвешивает, говорить мне что-то или нет. Решает не говорить.

– Ладно, мне пора.

– Пока, Леонард.

Как только его машина выезжает за ворота и рычание двигателя стихает в конце улицы, я иду в дом, прямиком в спальню. Запираю двери и направляюсь к гардеробу. Я храню обувь внизу, она аккуратно расставлена на специальных полках. В глубине стоят сапоги. Запускаю руку в длинный, до колена, сапог из черной лакированной кожи: эту пару я уже почти не ношу, но никак не могу с ней расстаться. Из носка сапога извлекаю черный смартфон. Телефон Тома, который я сунула в карман перед самым падением в воду.

Последнее замечание Леонарда лишило меня спокойствия. Вдруг соленая вода не сумела окончательно испортить телефон, и фотография, которую показал мне Том, сохранилась? Я уношу телефон в ванную, прихватив туфли на шпильках. Вынимаю из него сим-карту, маникюрными ножницами разрезаю ее на три части, заворачиваю каждую в туалетную бумагу и спускаю в унитаз. Потом обматываю вокруг телефона полотенце, чтобы приглушить звук, и бью шпилькой по экрану. Стекло трещит. Повторяю экзекуцию еще несколько раз и оцениваю результат. Телефон разбит вдребезги.

Укутываю его полотенцем для рук и прячу в свою спортивную сумку. В ближайшие дни надо будет разбросать осколки по мусорным бакам в разных районах Брайтона.

Возвращаюсь вниз и застаю за компьютером Люка.

– Решил проверить почту, пока есть свободные пять минут.

– Молодец. У меня, наверное, столько писем – даже представить страшно. Я отключала телефон на время поездки.

Я запускаю мобильный, и тот вскоре радостно тренькает.

– Тебе чаю сделать? – предлагает Люк. – Компьютер все равно пока бастует.

– Конечно. Я соскучилась по хорошему британскому чаю. – Открываю электронную почту. – Сорок восемь писем! И голову даю на отсечение, сплошной спам, – объявляю я и прокручиваю список писем в поисках важных.

Я так быстро просматриваю имена отправителей, что едва его не прокручиваю. Но все же не пропускаю. Письмо от Тома Эггара. Два письма. Я выпускаю телефон, словно он обжигает пальцы.

– Черт!

– Ты что? Не разбился?

Хватаю телефон с пола.

– Нет, целый.

Щелкаю по первому письму, озаглавленному «План Б».

Лихорадочно перехожу ко второму письму и ощущаю приступ дурноты при виде заголовка: «А кукушат-то двое».

Фотография, которую Том показывал на пирсе, медленно загружается на экран моего телефона.

На фотографии я – на двуспальной кровати, абсолютно голая. Фотограф, надо понимать, стоит в изножье. Я лежу на спине, смотрю в объектив полуприкрытыми глазами. Одна рука согнута, отводит волосы от шеи; другая покоится на внутренней стороне бедра. Снимок сделан в тот вечер, когда мы с Томом пили в «Вороньем гнезде».

Столько лет прошло, а я и не подозревала, что он меня фотографировал. Теперь я сомневаюсь – только ли алкоголь виноват в моем тогдашнем отравлении?

Читаю сообщение.

Дата – тот самый день, когда Том отвел меня выпить, за неделю до нашей с Люком встречи в пабе. И слова: «Кто же папочка?» Ниже – имя Ханны и ее дата рождения. Не нужно быть гением, чтобы сложить два и два.

– Странно, – вдруг обрывает мои мысли голос Люка. – Мне пришло письмо от Тома.

– Не открывай! – кричу я. И бегу через всю кухню. – Там вирус. Удали. Даже не открывай, он уничтожит все твои файлы. – Я хватаю мышку, чуть ли не отпихивая Люка.

– Хорошо, спокойно. Откуда ты знаешь про вирус?

– А что это еще может быть? – Я удаляю письмо, захожу в «Корзину», удаляю его и оттуда. – Учетную запись Тома, видимо, взломали. Сам подумай, он ведь умер! Не может же Том отправлять нам послания из могилы.

Пока Люк готовит чай, я удаляю письма Тома и у себя. Он, видимо, запрограммировал отсроченную отправку – по принципу электронной рассылки. Придется досконально изучить файлы Тома, проверить, все ли подчищено, а потом уничтожить жесткий диск ноутбука. Хоть Том и утверждал, будто он ничего не хранит на диске, я не стану полагаться на случай. Затем я уничтожу и флешки. Хорошо, что мы не передали их полиции. После того как меня выловили из воды, предусмотрительный Леонард съездил на квартиру к Тому и забрал ноутбук с флешками. Леонард не хотел, чтобы в расследовании всплыли махинации с трастовым фондом. О них мы умолчали и списали смерть Тома на несчастный случай. Полицию это устроило.

Я с улыбкой подсаживаюсь к Люку. Ему ни к чему знать, ни к чему сомневаться. У меня нет стопроцентной уверенности в том, кто отец, но к генетической экспертизе я не готова. Что она даст хорошего? Люк – отец Ханны, биологический или нет, не важно.

– Люблю тебя, – говорю я.

– И я люблю тебя, малыш, – целует меня он, обнимая.

Я крепко-крепко прижимаю его руки к себе и закрываю глаза в попытке изгнать из памяти фотографию и все, что она олицетворяет.

Бывает, что нам темнее всего не в кромешной черноте ночи – когда луну скрывают облака, когда под зажмуренными веками пляшут разноцветные точки. Бывает, что нам темнее всего при свете дня – когда глаза наши широко открыты. Когда ярко светит солнце и в его лучах неспешно плавают пылинки.

Как всегда, огромное спасибо команде «Харпер-Импульс», которая усердно трудилась и готовила эту книгу к публикации.

Благодарю своего агента за неизменную поддержку и советы.

Море любви и благодарности моей семье за бесконечную веру в меня!

Дорогие читатели!

Спасибо за то, что вы нашли время прочесть книгу «Сестра! Сестра?». Надеюсь, она доставила вам удовольствие.