Гуталин. Шлюха. Эти два слова молнией мелькали в ее мозгу. Она так старалась стать порядочной женщиной и вот теперь – всего за одну ночь – снова оказалась там, откуда начинала свой путь.

Пройдя семь кварталов, Кэрри поймала такси. Водитель бросил на нее подозрительный взгляд и сказал:

– Я не еду в Гарлем, крошка.

– Я тоже, киска.

Ему не понравился ее ответ. Всю дорогу он хранил ледяное молчание.

Кэрри расплатилась и пешком поднялась на мансарду трехэтажного здания, где они с Золотцем снимали квартирку. Закрыв за собой дверь, она с отвращением обнаружила в кровати Фредди Лестера. В ее кровати. Она не могла поверить собственным глазам.

Пылая злобой, Кэрри начала трясти его.

– Убирайся отсюда, – прошептала она яростным шепотом, когда он проснулся.

– Ой, хватит тебе, детка, – пробурчал он, глядя на нее мутными и все еще пьяными глазами. Фредди вовсе не улыбалось сейчас вставать и тащиться домой.

– Уберешься ты или нет из моей постели, – настаивала Кэрри.

– А может, ты сама ко мне присоединишься? Я прождал тебя всю ночь.

– Еще чего не хватало.

Он схватил ее за руку.

– Ну давай, милая, не упрямься.

– Отпусти меня.

Фредди оказался на удивление сильным. Без всякого труда он бросил ее на кровать.

– Если не перестанешь, я закричу, – отбивалась она.

– Не надо, моя хорошая, – и он закрыл ей рот тяжелой ладонью, не давая ей ни кричать, ни подняться. Другой рукой он задрал ей юбку и содрал с нее трусы.

Силы оставили Кэрри. Она затихла.

Он принял это за знак согласия и грубо вошел в нее.

Она издавала тихие стоны, как будто задыхаясь. Его руки по-прежнему не позволяли вырваться наружу крику отчаяния. Усилием воли она отключила свое сознание, и, когда Фредди убрал наконец руку, Кэрри уже не кричала. Она дождалась, пока он закончит, а затем сказала спокойно:

– С вас тридцать баксов, мистер. Тридцать зеленых.

– Что? – пробормотал он.

– Когда трахаешь шлюху, ей надо платить, – проговорила она холодно, без всякого выражения. – Особенно, когда трахаешь «гуталин».

– Но...

– Плати, или я закричу, что ты меня изнасиловал.

Он заплатил.

Спустя шесть недель с тупым отчаянием она поняла, что беременна. Ее как громом поразило – она всегда считала, что не способна зачать.

– Ты просто бесплодна, – часто убеждал ее Белый Джек.

А теперь она забеременела и понятия не имела, кто отец ее будущего ребенка.

Джино Сантанджело. Фредди Лестер. Им мог оказаться любой из них.

Она не знала, что делать, к кому обратиться за помощью.

– Ну что ж, – напряженным голосом произнес Стивен. – Полагаю, теперь надо навестить издателя. Я организую встречу, ты можешь сказать, что хочешь написать книгу о своей жизни.

Кэрри безвольно кивнула. За что Стивен так пытал ее? Она была хорошей матерью. Она оградила его от своей прежней жизни, и он не знал страданий из-за этого. Даже когда заправляла борделем и продавала наркотики для печальной памяти Энцо Боннатти, она всегда следила, чтобы эти занятия ничем его не коснулись.

– Когда? – спросила она безучастно.

– Я постараюсь все организовать как можно скорее.

Кэрри опять кивнула, и на короткий момент в ней проснулось чувство ненависти к ее симпатичному, бесчувственному сыну. Что он мог знать о ее страданиях? Какое ему было до них дело?

Они говорили по телефону. Лаки и Коста.

– Дядя Коста?

– Да.

– Я вышла замуж.

– Ты... что?

– Я снова вышла замуж. За очень хорошего человека, тебе он понравится.

– У меня есть выбор.

– Уж доверься мне.

– О, Лаки, я всегда тебе доверял. Отец знает?

– Гм... Еще нет. Я ему сообщу.

– Когда?

– Скоро.

Неодобрительное покашливание.

– Ну и кто этот паренек?

Немного смущенный смех.

– Ну... он не совсем парень.

В трубке затрещало – Коста устраивался поудобнее.

– Так кто же он?

Лаки спешно переменила тему.

– У меня для тебя есть еще сюрприз.

– Разве одного недостаточно?

– Ты не просто мой дядя.

– Спасибо.

– Нет, я имею в виду, ты не просто дядя, ты двоюродный дедушка.

– Я чего-то не понимаю.

– Все ты отлично понимаешь. Есть ребенок.

– Чей ребенок?

– Мой ребенок.

По его голосу она явственно поняла, что он шокирован. Коста всегда придерживался консервативных взглядов.

– Твой, Лаки? Что это значит?

– Это значит, – терпеливо объяснила она, – что шестнадцать месяцев назад я родила замечательного мальчика по имени Роберто, а два дня назад я вышла замуж за его отца.

Молчание.

Долгое молчание.

Потом:

– Джино знает?

– Нет еще.

Усталый вздох.

– Нет еще.

– Не повторяй за мной таким тоном. Мне это не нравится.

– А что я должен сказать?

– Поздравь меня. Скажи, что все прекрасно и что тебе не терпится поскорее прилететь и повидать нас с Роберто. Потому что мы просто умираем от желания увидеть тебя.

– Шестнадцать месяцев назад ты родила ребенка, а сейчас ты умираешь от желания меня видеть. Ха!

– Ну, не сердись, – умоляющим тоном сказала она. – Ты же знаешь, как я тебя люблю.

– Прекрасное подтверждение твоей любви! Даже мне тяжело все это слышать. А каково будет Джино?

– Он и ухом не поведет – у них с суперженщиной своя собственная жизнь. Она ужасно огорчится, что он стал дедом. У нее целую неделю волосы завиваться не будут!

– Лаки, я считаю, что тебе следует съездить к Джино. Я бы не советовал рассказывать ему по телефону.

– По-моему, я уже не ребенок, – упрямо ответила она. – Мне больше не требуется его благословения.

– А кто говорит о благословении? – мягко сказал Коста. – Ты можешь поступать, как тебе вздумается, но, на мой взгляд, можно сделать широкий жест, как ты считаешь? Первый внук Джино, его единственный внук... Он уже не так молод... сердце у него пошаливает...