– Хорошо, все понятно, – сказала Дилейни.

Она повернулась к своим сотрудникам и начала выкрикивать команды. Через десять секунд техники направились к сцене, чтобы переместить оборудование. Дилейни шагала первой, как главнокомандующий военного отряда.

– На пару слов, – обратился Фримен к Андертон.

Они отошли в сторону. Джефериз увязался за ними, оставив Уинтера и Кейти в напряженном молчании.

– Как вы держитесь? – спросил он ее.

Кейти ничего не говорила и лишь молча смотрела на пустую сцену.

– Послушайте. Я понимаю, что, скорее всего, вы меня ненавидите, и это понятно. Я не навязываюсь вам в друзья, я лишь пытаюсь сделать так, чтобы все прошло для вас наименее болезненно.

Она медленно повернулась.

– Я не знаю вас настолько хорошо, чтобы ненавидеть.

– Уже хорошо. Тогда вернемся к моему вопросу. Как вы держитесь?

– А вы как думаете?

– Думаю, что сейчас вы предпочли бы сидеть на крыльце с Бретом, пить коктейль и смотреть на закат.

Кейти почти что улыбнулась.

– Брет предпочитает пиво, да и крыльцо смотрит на восток, так что оттуда можно смотреть только на рассвет. А в остальном вы ответили на свой вопрос.

– Вы очень смелая женщина, что согласились сюда приехать.

– Не чувствую себя смелой.

– Именно в этом и проявляется смелость. А тех, кто сами называют себя смелыми, нужно изолировать от общества. Для всеобщей безопасности, не только для их собственной.

– Вы верите, что все это сработает?

Вопрос вызывал у Уинтера множество воспоминаний. Иногда результат был, а иногда – нет. Бывали и полные победы, а иногда дело оборачивалось кошмаром.

– Если бы я не верил, что сработает, я бы вас сюда не привозил, – ободряюще улыбнулся он. – Вы знаете, что вам нужно будет сделать?

– Я должна зачитать обращение, а потом ответить на вопросы.

– Если посмотреть на задачу так, все не так уж страшно, да?

– Если не думать о том, что на меня будет направлена камера и что мой сумасшедший бывший муж будет смотреть на меня, то нет, не страшно.

– Билли должен почувствовать, что вы на его стороне. Не забывайте об этом. Нам нужно, чтобы он воспринял вас как союзника. Это залог успеха всей операции. Его зацикленность на вас сейчас в спячке, но она по-прежнему жива. Мы хотим поймать его на этот крючок. Увидев вас по телевизору, он снова погрузится в ваше совместное прошлое. Если это произойдет, то крайне вероятно, что он попытается на вас выйти.

– А откуда вы знаете, что он будет смотреть?

– Он не может иначе. Серийные убийцы ждут новостей, как манну небесную. Две причины. Им в кайф слышать о собственных подвигах, плюс они могут следить за ходом следствия. Интервью будут повторять несколько раз сегодня вечером. Одну из трансляций он увидит.

– Он в самом деле серийный убийца?

– Без сомнения, – кивнул Уинтер.

– Господи, как же я не поняла?! Я жила с ним в одном доме. Мы в одной постели спали!

– Не корите себя. Когда вы были вместе, он не был в активной фазе. Эта его часть была глубоко внутри.

– Все равно.

– Мой отец был серийным убийцей, – поколебавшись, сказал Уинтер. – Ни я, ни мать ничего не подозревали. А он активно убивал, когда мы жили с ним.

– Вы мне врете сейчас, да? Просто пытаетесь меня подбодрить.

– Нет, не вру. Говорю, положа руку на сердце.

– Вы же должны были что-то подозревать.

– Задним умом я понимаю, что знаки были, но в то время я и подумать не мог, что мой отец может быть чудовищем. С какой стати? Если взглянуть на вашу ситуацию, то она не сильно отличается от моей. И это и есть самое страшное. Серийные убийцы, такие как Билли и мой отец, прекрасно умеют затеряться среди нормальных людей.

– И когда он придет ко мне, полиция его арестует. План такой, да?

– Они возьмут его задолго до того, как он подберется к вам. Интервью выманит его из укрытия. Как только он где-то всплывет, его схватят. И не забывайте, жить вы будете в другом отеле. Вы будете вне опасности. Я вам это гарантирую. Еще вопросы есть?

– Только один. Когда я смогу поехать домой?

60

Уинтер и Андертон сидели на диване в лобби. По другую сторону прохода звукооператор прикреплял микрофон к кофте Кейти. Дилейни сидела тихо, настраиваясь на интервью. Видеоинженер установил маленький монитор, чтобы можно было видеть, что идет в запись. Кейти и Дилейни находились в центре кадра. Справа виднелась часть картины в восточном стиле. Слева было окно, в котором отражалась другая картина. Рассмотреть ее не представлялось возможным, но азиатский стиль угадывался четко. На другом диване сидели Фримен и Джефериз. Они не отрываясь смотрели на монитор. Звукооператор быстро проверил звук, поднял вверх большие пальцы обеих рук и вышел из кадра. Дилейни села на свой стул, устроилась поудобнее и посмотрела в камеру.

– Сегодня вечером с нами Кейти Гифорд. Ее мужа подозревают в причастности к взрывам 5 августа. Миссис Гифорд хочет зачитать обращение.

Все шло по плану. Дилейни четко следовала сценарию и не стала напрямую обвинять Гифорда в убийствах. Также она использовала замужнюю фамилию Кейти. Расчет был на то, что это поможет Гифорду ощутить связь с ней. Кейти открыла сложенный лист бумаги и прочистила горло. Когда она заговорила, ее голос был на два тона выше обычного и немного дрожал.

– Билли, если ты меня слышишь, пожалуйста, свяжись со мной. Люди говорят про тебя страшные вещи, но я не верю, что это правда. Мужчина, за которого я вышла замуж, не может сотворить такое. Ты хороший и любящий, – Кейти замолчала, чтобы собраться с силами, и снова прокашлялась. – Я знаю, что между нами не все гладко, но любые проблемы можно решить. Никто не знает тебя так, как я, а я знаю, что ты невиновен. Вместе мы сможем очистить твое имя, поэтому, пожалуйста, свяжись со мной.

Кейти снова сложила листок и свернула его в трубочку. От напряжения у нее побелели костяшки кистей. Чувствовалось, что она еле сдерживает слезы.

– Вы сможете ответить на несколько вопросов? – спросила Дилейни.

Кейти кивнула.

– Вы считаете, что ваш муж невиновен. Почему вы так в этом уверены?

– Потому что я знаю своего мужа. У него отличное чувство юмора, он очень смешной. Веселее него я никого не встречала. Он работает фотографом и сразу же располагает к себе людей. Он им нравится. Такой человек не способен на то, в чем его обвиняют.

– Если бы ваш муж сидел сейчас здесь, что бы вы ему сказали?

– Я бы сказала, что то, что случилось, неважно, мы сможем это решить. Нет ничего невозможного.

– Что-нибудь еще хотите добавить к своим словам?