Через несколько дней после Тятиного переезда в осакский замок Госпожа из Северных покоев приняла постриг и объявила о своём желании удалиться в киотоский монастырь. Тятя, когда ей об этом доложили, ограничилась словами: «Вот и славно». Она считала, что, чем раньше Госпожа из Северных покоев покинет Осаку, тем будет лучше для всех. Ей вспомнилась первая встреча с законной супругой Хидэёси в Дзюракудаи так отчётливо, словно это было вчера. Она тогда только-только стала наложницей кампаку. Взгляд Госпожи из Северных покоев до сих пор ледяным пламенем жёг ей лоб, она помнила гнев и стыд, разрывавшие её сердце. За десять лет, минувшие с тех пор, две женщины ни разу не вступили в открытое противостояние, но взаимная ненависть тлела у каждой в груди, готовая вспыхнуть пожаром.

В день, назначенный для отъезда Госпожи из Северных покоев в Киото, Тятя думать ни о чём не могла, кроме прощального визита, который вдова тайко обязана была нанести Хидэёри. Тятя собиралась облачиться в церемониальные одежды и проводить Госпожу из Северных покоев до ворот замка — это будет последняя дань уважения бывшей супруге Хидэёси.

Но Госпожа из Северных покоев не явилась в резиденцию наследника дома Тоётоми. От прислужниц Тятя узнала, что она направилась прямиком к воротам. «Что ж, — подумала Тятя, — стало быть, и я избавлена от необходимости оказывать ей почести». Сославшись на недомогание, она отрядила вместо себя двух придворных дам, чтобы они поприсутствовали при отбытии высокопоставленной вдовы.

Для всенародного извещения о кончине тайко власти дожидались возвращения войск с Корейского полуострова. На двадцать девятый день второй луны наконец состоялась погребальная церемония. Похороны тайко, который при жизни так любил пышные, шумные торжества, прошли скромно и тихо, несмотря на внушительное число участников шествия.

По случаю официальных похорон пятеро старейшин — Иэясу Токугава, Тосииэ Маэда, Тэрумото Мори, Хидэиэ Укита и Кагэкацу Уэсуги — обменялись с пятью наместниками письменными клятвами. Они пообещали друг другу объединить усилия всех десятерых для принятия решений государственной важности и для помощи Хидэёри. В сердце каждого, кто слышал эту клятву, она отдалась зловещим отзвуком. Тятя, узнав обо всём от придворных дам, поняла, как и остальные, что бесчисленные обеты, вырванные тайко незадолго до смерти у своих приближённых и подписанные кровью, теперь уже ничего не значат, раз есть необходимость в новом подтверждении союза старейшин и наместников.

День ото дня Тятино беспокойство по поводу грядущих событий нарастало наравне с осознанием собственной беспомощности что-либо изменить. Это был самый мучительный и тревожный период её жизни. Она, конечно, знала, что трудности после смерти тайко нагрянут неизбежно, но никогда не думала, что это случится так быстро, что не пройдёт и года со дня кончины властелина всей Японии, как придётся готовиться к худшему.

Тяте ничего не оставалось, как во всем положиться на Тосииэ Маэду, ведь именно к нему наравне с Иэясу Токугавой перешла вся полнота власти после смерти Хидэёси. Кроме того, между Тятей и Тосииэ существовала давняя и прочная духовная связь с тех самых пор, когда пятнадцать лет назад даймё Маэда приютил у себя в замке Футю трёх княжон Асаи после пожара в Китаносё.

Тятя совсем извелась от недобрых предчувствий, но так и не решилась расспросить Тосииэ о сложившейся политической ситуации, а тот, со своей стороны, хранил молчание. Однако всякий раз, оказываясь в обществе этого воина шестидесяти двух лет, Тятя не могла отогнать от себя смутные мысли о том, что крепким здоровьем он не отличается, а старость и недомогание существенно подрывают его позиции в противостоянии Иэясу. На исходе третьей луны она впервые осмелилась осведомиться у Тосииэ, имеют ли под собой основание многочисленные слухи о его разногласиях с господином Токугавой и следует ли ждать в связи с этим тревожных событий. Тосииэ, серьёзный и мрачный, закрыл глаза.

— Я уже принял все необходимые меры ради безопасности господина Хидэёри. Если со Мной что-нибудь случится, представители дома Тоётоми должны руководствоваться одиннадцатью статьями моего завещания, которое я оставил своей супруге.

— Господин имеет в виду меры на случай войны? — уточнила Тятя.

— Именно, — честно ответил старый полководец.

— К ней надобно готовиться уже сейчас?

— Да. Думаю, не пройдёт и трёх лет, как вспыхнет междоусобица. Больше всего я жалею о том, что меня не будет рядом с вами, когда всё начнётся, — так сказал Тосииэ, и в голосе его звучало искреннее сожаление.

Через десять дней после этого разговора он покинул изменчивый мир. Тяте подумалось, что старый воин умер от истощения — все свои силы он отдал на то, чтобы предотвратить распрю, которую неизбежно должны были затеять даймё вокруг наследия тайко. Кончина Тосииэ Маэды повергла Тятю в беспросветное отчаяние. Огромный Осакский замок внезапно показался ей опустевшим и шатким, потерявшим опору.

Со смертью Тосииэ Тятино окружение закипело и забурлило. Дня не проходило без того, чтобы кто-нибудь из знатных воинов не нанёс ей визит. Она всех принимала радушно, понимая, что необходимо заручиться поддержкой как можно большего числа людей, даже если из десятка союзников в решающий момент лишь один сохранит ей верность. Из числа самых влиятельных соратников Хидэёси к ней чаще других наведывался Хидэиэ Укита, а поскольку после смерти Тосииэ Тятя чувствовала острую потребность в собеседнике, которому можно было бы поверить свои тревоги, Хидэиэ и стал её избранником. Среди наместников наиболее внимательным к ней оказался Мицунари Исида, а из круга наследственных вассалов дома Тоётоми дольше прочих в Осакском замке всегда гостил Юкинага Кониси.

От воинов, бывавших в Осаке, Тятя узнала о назревающей смуте. Асано и Куроду часто видели в Киото в обществе вдовы тайко — похоже, там завязывались какие-то интриги. Иэясу начал потихоньку подтягивать свои войска к Фусими. Наметилась тревожная политическая тенденция: по слухам, его превосходительство Токугава после смерти Хидэёси очень сблизился с Госпожой из Северных покоев, а недавно к ним примкнули Киёмаса Като и Масанори Фукусима, которые будто бы и забыли совсем о существовании Хидэёри, наследника тайко. Правдивость слухов ничто не подтверждало, но на Тятю они произвели тяжёлое впечатление — она и не подумала усомниться, что создаётся новый союз.

Когда умер Тосииэ, Мицунари Исида поспешил вернуться в свой замок в Саваяме. Все знали, что Исиду, враждовавшего с наследственными вассалами дома Тоётоми, просто-напросто выставили из Осаки и жизнью он обязан только Иэясу, который соизволил вмешаться в конфликт.

Как бы то ни было, после отъезда Исиды в Осакском замке окончательно воцарились уныние и запустение.

Тосииэ оставил сцену, и теперь главным действующим лицом на ней стал Иэясу. Из замка Фусими он единолично повелевал всеми даймё и, как тайко перед смертью, не замедлил потребовать от них письменные клятвы в верности.

В Осаке остались только Хидэиэ Укита и Тэрумото Мори, но и они вскоре объявили, что возвращаются в свои владения. Тятя не знала истинных причин их отъезда, но оба вассала дома Тоётоми заверили её, что радеют о благе Хидэёри — дескать, так будет лучше для него. Тем не менее прощальный пир, на котором присутствовал и юный наследник тайко, прошёл в безрадостной, гнетущей атмосфере.