– Это что-то вроде черной метки у пиратов?

– Да, это приговор, который обжалованию не подлежит. Сяо можно верить. Он помог Ин перебраться в Россию.

– Она мне говорила. Когда мы поедем в Чендэ?

– Не в Чендэ, а в Чжухэ. Это рядом. А кто такой этот Хай Фун?

– Ни черта не понятно! – раздраженно проговорила Мишель. – Ты точно перевел? – посмотрела она на лысого толстяка.

– Абсолютно точно. Я с детства говорю по-русски.

– Вот почему Карл решил отдать нам эту бумагу, – сказал Дюпен. – Они тоже ничего не поняли. Но ясно одно, и Элизабет говорила об этом: нужны ключ и клапан. Ключ у дочери Лейфы, а клапан, наверное, у русского. Поэтому они и вернулись. Они, может, уже…

– Но они не читали рукописи, – перебила его Мишель. – И кроме того, у них нет священного факела. Интересно, что это такое?

– Интересно все, – проворчал Дюпен. – Знаешь, я сначала решил, что ты это придумала, чтобы избавиться от Жака. Потом прочитал рукопись, но не поверил. Думал, просто очередная восточная легенда. И решил проветриться, тем более что спецслужбы плотно меня прижали. А когда понял, что в этом что-то есть, поклялся обязательно добраться до этого самого Убежища, даже если придется потратить на это всю жизнь.

– Надеюсь, мы найдем его гораздо раньше, – рассмеялась Мишель.

– Очень бы хотелось, чтобы это было так.

– Что будем делать? – спросила она.

– Надо выходить на Глебова и его незаконнорожденную дочь. У меня предчувствие, что у них есть и ключ, и этот клапан. Ну, с ключом еще более или менее понятно. Но что такое клапан? Его надо приложить к мозгу Поднебесной, и он укажет местонахождение Убежища. Поднебесная, – пробормотал он. – Так называли Китай. Про мозг неясно. Очень хочется разгадать эту загадку. Хотя в принципе я никогда не увлекался ребусами.

– Наверное, потому, – рассмеялась Мишель, – что за ними не стояли такие большие деньги.

– А кто точно знает, что там что-то есть? Например, тот миллион, что обещает профессор, я могу заработать, не пытаясь искать Убежище. Но теперь принципиально буду доводить это дело до конца. Хотя бы потому, что Клод Дюпен тоже участвует в этом.

– Отправь туда людей Жала Скорпиона, – приказал Черный Монах.

– Слушаюсь, – отозвался худощавый молодой китаец. – А что делать с ними? – Он показал глазами на обнимавшихся на ринге девушку и ее избитого отца.

– Проводи их на небеса, – усмехнулся Чунг Ланг Фун.

Сяо покачал головой.

– Ты не держишь свое слово, черная душа, – прошептал он. – Осталось немного, и я покончу с тобой. Убить тебя я мог и раньше, но такие, как ты, должны жить и мучиться.

– Что? – взглянул на него китаец со шрамом.

– Чтобы не забыть песню, повторяю, – улыбнулся Сяо.

– Что? – переспросила по телефону Мэй, слушая быструю речь Сяо, и нахмурилась. – Это точно? – машинально спросила она и тут же быстро добавила: – Я не понимаю, почему Черный Монах не нашел этого профессора раньше?

– Он был в России и только вчера вернулся. Я случайно услышал, как его…

– Извини, – перебила его Мэй, – нам надо ехать.

– Понятно, – послышалось в ответ, и телефон отключился.

– Черный Монах, – сообщила Мэй, – поедет к профессору Хай Фуну. Он вернулся из Москвы.

– Вперед! – Глебов вскочил.

– Устал я, – улыбнулся невысокий худой мужчина в очках. – Но отдыхать некогда. Ко мне должны приехать знакомые Караваева, это мой хороший знакомый в России, и я должен им многое разъяснить. Помнишь газетную публикацию о рукописи так называемого Одинокого Человека Гор?

– Разумеется, – ответила молодая девушка. – Неужели ты, папа, поверил в это?

– Я всегда верил, – улыбнулся он. – А вот ты, Яюнь, постоянно споришь со мной. Но давай сейчас поговорим о другом. Я бы не хотел чтобы ты уезжала в Англию. Почему ты не хочешь учиться в России?

– Кто-то приехал. – Услышав шум остановившейся машины, Яюнь направилась к двери.

– Проводи их в гостиную, – попросил отец. – А я пока переоденусь.

– Быстрее можно? – спросил Глебов.

– Я стараюсь, – улыбнулась Мэй. – Быстрее нельзя, здесь стоит ограничитель скорости.

– А говорят, женщина за рулем – обезьяна с гранатой, – засмеялся Зубов.

– Далеко еще? – спросил Глебов.

– Десять километров, – ответил за Мэй Соколов. – Здесь указатели хорошие.

– Можем не успеть, – пробормотал Глебов.

* * *

– Что такое? – Услышав крик дочери, профессор вышел в прихожую и увидел четверых крепких молодых китайцев. Сдавленно вскрикнув, он вцепился пальцами в обхватившую его горло руку.

– Не делай глупостей, ученый, – послышался шепот, – иначе ты и твоя дочь умрете.

– Что вы хотите? – прохрипел профессор.

– Все, что ты знаешь о рукописи Одинокого Человека Гор, – ответил державший его Жало Скорпиона. – Или твою дочь…

– Позвольте, но я ничего не знаю. Моя профессия не…

– Отрежь ей руку, – бросил Жало Скорпиона. Один из парней вытащил длинный кинжал. Двое других схватили лежавшую без сознания девушку и растянули ее руки в стороны. Парень взмахнул рукой с кинжалом.

– Стойте! – выдавил профессор. – Я все объясню. Видите ли…

– Или ты говоришь, – проорал Жало Скорпиона, – или она поочередно лишится всех конечностей!

Неожиданно парень с кинжалом рухнул. Двое других, отпустив руки девушки, выхватили пистолеты. Тому, что был слева, метательный нож вошел в правый глаз. Другой такой же нож, брошенный одновременно, воткнулся второму в горло.

– Кто ты?! – заорал Жало Скорпиона. – Выходи или профессор сдохнет!

– А мне плевать на него! – раздался насмешливый голос.

Жало Скорпиона отдернул обхватившую горло профессора руку: в его предплечье воткнулась звездочка ниндзя. Он выхватил пистолет. В левый глаз бандита влетел метательный нож. Жало Скорпиона рухнул на спину.

– Доченька! – бросился к дочери профессор. – Яюнь, милая, как ты?

– Я в порядке, папа, – простонала она.

– Нас кто-то спас. Кто вы?! – поднявшись, громко спросил профессор и, не услышав ответа, бросился к телефону.

* * *

– Опоздали, – недовольно пробормотал Глебов.

– Ждите тут. – Мэй вышла из машины и направилась к дому, возле которого стояли две полицейские машины и четверо полицейских никого не пропускали в здание.

– А у нее связи не только в аэропорту, – усмехнулся Зубов, увидев, как Мэй подошла к одному из милиционеров и стала с ним говорить.