Со всех сторон, в частности от турецких докторов, шли заверения, что в Сане очень здоровый климат, почти европейский. Даже больные члены экипажа могут поправиться через несколько дней. После бесконечных осложнений марш назначили на 27 января. К этому времени будет готов караван. Три пациента и доктор останутся в Ходейде.

По пустыне путешествовали только ночью. Днем было слишком жарко как для людей, так и для животных. Пеший переход исключался полностью. Имелось много доступных животных: лошади, мулы, ослы. Багаж перевозил караван верблюдов.

Нетерпеливому лейтенанту оказалось нелегко управлять только что сформированным караваном. Многие из моряков попробовали сесть на спину животного на четырех ногах в первый раз в жизни.

Вначале этих подозрительных мулов с хлопающими глазами и ушами требовалось держать. После того, как на них сядешь, они превращались в истинную карусель — постоянно переворачивались. Некоторые люди использовали время перед отправлением, практикуясь садиться и слезать, иногда в процессе слетало и седло. Когда показалось, что моряки освоили все необходимые для езды верхом навыки, отряд тронулся в путь по следам предыдущего каравана. Поскольку ночи были лунные, следы хорошо просматривались.

Вскоре моряки оказались в центре пустыни. Насколько мог видеть глаз, нигде не было ничего, кроме песка, на низких дюнах изредка росли пучки травы. Первые несколько часов морякам приходилось часто останавливаться, потому что, хотя они были привычны к морю, они с трудом приспосабливались к покачиванию в седле. Люди соскальзывали, а животные уходили вперед, их приходилось ловить и проявлять большое терпение.

Это занятие по большей части падало на офицеров, потому что они, единственные, по-настоящему умели ездить верхом. Но ловить мулов и ослов было нелегким делом. Когда к ним приближались, они разворачивались и энергично лягались сильными задними ногами.

Местность была небезопасной. Атаки на небольшие караваны происходили часто. Уже на вторую ночь моряки заметили дюжину людей на верблюдах у обочины дороги, освещаемых ярким лунным светом. Турецкие жандармы, предоставленные армией, опознали их, как грабителей, и приготовили оружие. Увидев силу каравана, незнакомцы исчезли за песчаными дюнами.

К третьему дню моряки подошли к предгорьям. Непреклонные, крутые и изрезанные горы вертикально поднимались от пустыни вверх до уровня 3600 метров. Путь стал более трудным. Через мусор и валуны, через высохшие русла рек, дорога медленно шла вверх. Наконец путешественники увидели деревья и кусты, растительность стала более обильной. Если бы мулы оставляли им время мечтать, то моряки почувствовали бы, что перенеслись в Средние века, в восточную сказку, поскольку где бы ни встречалось препятствие наподобие крутого холма или уклона, чтобы еще усложнить дорогу, над ним обязательно возвышался впечатляющий арабский замок.

Они останавливались на нескольких придорожных станциях в поисках укрытия и воды. В городе Манаха их с беспокойством ожидали офицеры и почетная стража из гарнизона.

Моряков проводили в город с большой помпой, пышностью и торжественностью. Там в казармах все было приготовлено для их размещения, включая роскошный пир. Экипаж «Эмдена» был очень благодарен командующему гарнизона, майору Адбулле Джелилу из Месопотамии. После нескольких посещений сановных особ и местных шейхов в Манахе, Мюке пришел к выводу, что они симпатизируют Германии.

Десантный отряд оставался там два дня, чтобы люди могли отдохнуть. Продолжая путешествие, им пришлось оставить позади двух больных. Эти люди догонят их через несколько дней в сопровождении турецких проводников.

Немецких моряков сердечно приветствовали в Сане. Для их приема разработали сложную программу, но ее не смогли представить, так как турки рассчитывали на гораздо более позднее прибытие отряда. Тем не менее, чтобы отдать честь, выстроился целый батальон. Военный оркестр играл возбуждающее приветствие, в котором некоторые матросы узнали мелодию гимна Германии. Многие офицеры, высокопоставленные чиновники и бесчисленные наблюдатели выстроились вдоль улиц или шли впереди приближающегося отряда.

Переговоры, ожидания и отсрочки начались вновь. Через две недели решили, что путь по суше является непроходимым, морякам придется вернуться в Ходейду и попытаться следовать морем. Мюке столкнулся с упрямым сопротивлением турков. Во многих разговорах с Тевфик-пашой, главнокомандующим Йемена, он дал ясно понять, что он и только он один отвечает за своих людей. Но турецкое верховное командование хотело усилить свой собственный гарнизон, задерживая немецкие войска. Чтобы разрубить гордиев узел, Мюке написал дипломатическое письмо. В ответе все трудности вежливо объяснялись простым непониманием. Последней строкой указывалось, что никаких животных для езды и перевозки багажа предоставляться не будет. Без животных путешествие через пустыню не представлялось возможным. Немецкие офицеры пришли к тому, чтобы смотреть на турецких хозяев, как на противников. Пришло время полагаться только на себя. Но у них закончились деньги. Все, что осталось, — это один английский шиллинг, который нашли в забытом кошельке, оставленном бывшим капитаном «Айши». В юго-западной Аравии использовались только два типа денег, талеры[28] Марии Терезии[29] и золото. Им требовалось найти или одно, или другое.

Мюке преуспел, убедив старого, вышедшего в отставку турецкого генерала дать ему в долг большую часть его сбережений, указав, что в ближайшем будущем революционеры захватят Сану, и его деньги все равно будут утеряны. Он, Мюке, даст ему расписку за заем, который по окончании военных действий Берлин выплатит назад. Генерал таким образом сбережет свои деньги. Турок согласился на этот план. (Старый генерал вскоре присоединился к своим предкам, но его наследники потребовали возмещения весной 1925 года. Поскольку это был не личный заем, Мюке оставил решение вопроса в руках Министерства финансов.)

Через австрийского инженера ветряных мельниц и ветродвигателей в городе, они установили необходимые контакты для найма животных. Когда губернатора информировали об их плане, использовалась новая тактика для отсрочки отъезда. Изысканные церемонии прощания распланировали на восемь-десять дней. Немецкие моряки вежливо отказались. Их задача — это уехать как можно быстрее. Наконец турки сдались, запрет был снят. Возвращение в Ходейду произошло без дальнейших отсрочек и помех.

Мюке узнал, что в Ресиль-Кутупе на якоре стоит грузовое судно, которое должно обеспечивать строительство железной дороги, осуществляемое турками и итальянцами. В Сане он встретился с турецким инженером, отвечающим за содержание и уход за кораблем. По словам турка, корабль был готов к отплытию, хотя его двигатели упакованы и котлы сухие. На судне отсутствовал уголь, но двести тонн лежало на берегу. Мюке решил, что хочет захватить этот корабль и приготовить к плаванию с частью своих людей. Затем, вместо того, чтобы отправляться в Ходейду, он повернет в другую сторону оставшуюся часть экипажа и исчезнет без следа. Немцы уже чувствовали запах океана. Не исключено, они даже захватят что-то большее. Захват судна казался необходимым, поскольку турецким силам больше нельзя было доверять и везде вокруг кишели шпионы.