нашей культуре многие люди считают, что стоят столько, сколько денег они «делают», смиренный тип личности определяет свою ценность монетой любви, используя слово «любовь» в широком смысле, обобщающем различные формы расположения. Он стоит столько, насколько он нравится, нужен, желанен или любим.

Более того, он нуждается в человеческих отношениях и в обществе других потому, что ни минуты не может оставаться один. Он сразу чувствует себя потерянным, словно отрезанным от жизни. Это чувство, довольно болезненное, он может терпеть, пока его плохое обращение с самим собой не выходит из рамок. Но как только его самообвинения или презрение к себе доходят до точки предела, его чувство потерянности может перерасти в несказанный ужас, и именно в этой точке его потребность в других становится безумной.

Он еще больше начинает нуждаться в компании, если даст себе установку, что он сейчас в одиночестве и он не желанен и не любим вообще, а это – позор, который надо хранить в тайне. Позор – отправиться одному в кино или в отпуск и позор – прозябать одному на выходных, когда все другие вращаются в обществе. Это иллюстрирует, до какой степени его уверенность в себе зависит от того, заботится ли кто-нибудь о нем хоть как-то. Он нуждается в других, чтобы любая мелочь, которую бы он ни делал, приобрела смысл и вкус. Смиренный тип личности нуждается в ком-нибудь, для кого он мог бы шить, готовить или возиться в саду, в учителе, для которого он мог бы играть на пианино, в пациентах или клиентах, которые на него возлагали бы надежды.

Однако эмоциональная поддержка – это еще не все, он нуждается в помощи, в огромном количестве помощи. Он убежден, что та помощь, в которой он нуждается, остается в самых разумных границах, и это происходит отчасти потому, что основная часть его потребностей бессознательна, а отчасти потому, что он останавливается на определенных требованиях, словно они отдельные и единственные: ему должны помочь устроиться на работу, поговорить с его квартирной хозяйкой, пойти с ним (или вместо него) в магазин, одолжить ему денег. Более того, для него любое осознанное желание, чтобы ему помогли, кажется таким понятным, поскольку стоящая за ним потребность так велика. Но когда при психоанализе мы видим картину в целом, то убеждаемся, что его потребность в помощи на самом деле перерастает в ожидания, что для него будет сделано все. Другие должны проявить инициативу, сделать за него работу, взять на себя ответственность, добавить смысла в его жизнь или так взять в руки его жизнь, чтобы он жил ими. Поняв полный объем этих потребностей и ожиданий, мы поймем и власть, которую любовь имеет над смиренным типом. Это не только средство уменьшить тревогу; без любви и он и его жизнь ничего не стоят и теряют смысл. Поэтому любовь – неотъемлемая часть решения о смирении. Если говорить языком чувств такого человека, любовь становится необходима ему, как воздух.

Естественно, что и в психоаналитические отношения он переносит такие ожидания. По контрасту с большинством «захватчиков», он вовсе не стыдится попросить о помощи. Напротив, он может умолять о помощи, описывать во всех красках свою нужду в ней и беспомощность. И замечу, он хочет конкретной помощи. В глубине души он ожидает исцеления «любовью». Он может вполне активно участвовать в психоаналитической работе, но, как оказывается позднее, на это его толкает жадное ожидание того, что спасение и искупление находятся и придут только извне, через хорошее отношение к нему другого человека (в данном случае – психоаналитика). Он ожидает, что психоаналитик «сотрет» его чувство вины своей любовью, имеется в виду и половая любовь, в случае психоаналитика противоположного пола. Чаще это любовь в более широком смысле: знаки дружбы, особого внимания или интереса.

Как это часто случается при неврозе, потребность превращается в требование, то есть он считает, что имеет право быть одаренным милостями. Потребность в любви, привязанности, понимании, сочувствии или помощи становится основной идеей: «Я имею право на любовь, привязанность, понимание, сочувствие. Я имею право на то, чтобы для меня делали все. Я имею право не бороться за счастье, оно само должно упасть мне в руки». Понятно и без лишних объяснений, что такие требования (в качестве требований) так и остаются бессознательными гораздо глубже, чем у захватнического типа личности.

В связи с этим уместен вопрос, на чем смиренный тип личности основывает свои требования и чем их подкрепляет? Наиболее осознанное и близкое к правде основание состоит в том, что он усиленно старается стать приятным и полезным. От темперамента, структуры невроза и ситуации зависит, насколько он может быть милым, уступчивым, деликатным, чутким к желаниям других, доступным, нужным, жертвенным, понимающим. Он, естественно, переоценивает то, что делает для другого человека. Он упускает из виду, что этому человеку, может, и не надо такого внимания или щедрости; он не осознает, что его предложения словно крючок с наживкой; он не принимает во внимание свои несимпатичные качества. Поэтому все, что он дает, кажется ему чистым золотом дружбы, за которое он вправе ожидать плату той же монетой.

Вторая основа его требований приносит больше вреда ему и больше достает окружающих. Если уж он боится оставаться один, то и другие должны сидеть дома; поскольку он не выносит шума, все должны ходить по дому на цыпочках. Опираясь на свои невротические требования и страдания, он предъявляет права на страдания. Страдания бессознательно служат усилению невротических требований, в результате не появляется даже побуждения их преодолеть и растет желание преувеличить свои страдания. Это не означает, что он просто рядится в одежды страдальца, чтобы показать свои мучения. Его страдания гораздо глубже, потому что он должен доказать, в первую очередь себе, ради собственного спокойствия, что имеет право на удовлетворение своих потребностей. Он должен чувствовать, что его страдание самое исключительное и просто вселенское, и это дает ему право на помощь. Другими словами, этот процесс на самом деле обостряет страдание, чего можно было бы избежать, лишив страдание бессознательной стратегической ценности.

Третье основание, еще глубже погруженное в бессознательное и еще более разрушительное, – это его чувство, что он – обиженный и потерпевший – имеет право на возмещение причиненного ему ущерба. В сновидениях он может видеть себя безнадежно искалеченным и, следовательно, имеющим право на то, чтобы удовлетворялись все его потребности. Чтобы понять эти элементы мстительности, мы должны рассмотреть факторы, отвечающие за его чувство обиды.

У типичного смиренного человека это чувство почти постоянно исподволь присутствует во всей его жизненной позиции.