– Я знаю, что говорю страшные вещи, Анна. Но я решила быть откровенной с тобой. Знаю, что ты не используешь то, что я тебе рассказываю, против меня. Я тебе доверяю. Не меньше, чем Раулю.

– Спасибо за доверие. Прости, ответить взаимностью не могу.

– Понимаю, – вздохнула она.

– Хочешь кофе? – спросила я.

– О да, пожалуйста! – обрадовалась Эстер, посчитав, видимо, мое предложение шагом на пути к доверию к ней. Ну что ж, если так хочет считать, пожалуйста.

– Со мной творились непонятные вещи, я стала страдать провалами в памяти, – продолжила она после того, как я приготовила нам по чашке кофе. – Например, оказывалась в каком-то месте, но как – не помнила. Я сорвала съемки и приехала в Барселону, будто некто приказал мне сделать это. Я была в одной странной квартире, где время стоит на месте. Искала одного человека, не нашла его, но обнаружила квартиру, в которой он остановился. Правда, попасть туда также не смогла. Я помню, что пришла к нему с одной целью – предупредить, чтобы он не мешал. Я не была знакома с этим человеком, никогда его не видела, но знала, что он желает мне помешать в достижении одной цели.

– Ты была и в нашей квартире тоже? – спросила я, уже начиная догадываться о том, что с ней случилось.

– Я в этом не уверена, Анна, – тихо произнесла девушка, обводя взглядом гостиную. – Может быть. Откуда-то я знаю твой адрес.

– Хорошо, – вздохнула я. – Продолжай. Ты, значит, испытывала к Раулю смешанные чувства – желание быть с ним и желание его убить.

– Ну… наверное, убить – образно выражаясь. Но когда я находилась с ним рядом, меня захлестывала то ненависть к нему, то невероятная нежность. Мне удавалось держать себя в руках, не выдавать эмоций – все же я как-никак актриса, и, говорят, не самая плохая, – грустно улыбнулась она. – Я старалась его избегать, но тем не менее совершала и безумные поступки – ездила за ним по тем городам, в которых он выступал с концертами. Иногда меня посещали странные то ли сны, то ли видения. Я видела себя мужчиной – с выжженным ненавистью сердцем. Однажды я в образе того мужчины наблюдала за горящим домом, слышала доносившийся женский крик, но не могла пошевелиться, будто приросла к месту. Я испытывала невероятную боль, будто это я горела в том огне, но не могла сделать ни шагу ради того, чтобы спасти погибающую. Мешала мне ненависть – ненависть к одному человеку, которого я считала причиной этого несчастья. Я не видела его, не знала его имени, но в тот момент клялась себе, что убью его. Столько раз, сколько окажется нужным. Даже если не однажды мне придется его убить. Понимаешь? Очнулась я в ту ночь у себя дома, в постели, поэтому решила, что мне просто приснился страшный сон. Но видение было таким четким, что я еще какое-то время находилась под его впечатлением, испытывая одновременно и жгучую боль, и выжигающую душу ненависть. Следующее видение посетило меня, когда я летела в самолете на концерт твоего мужа. Стюардесса раздавала напитки, я попросила томатный сок… И вдруг увидела, что сжимаю в руке не стакан, а окровавленный нож. Рука была не моя, а мужская, с неаккуратно обрезанными ногтями, темная от загара, с сухой кожей. Она была выпачкана в крови. А возле моих ног лежало тело человека. И я испытывала ликование, потому что видела моего врага, того, которого ненавидела всем сердцем, поверженным. И это я его убила. Очнулась я от того, что пролила сок себе на грудь. Его холод и привел меня в чувство. Следующий раз случился, когда я оказалась в гримерке перед концертом. Мне хотелось увидеть Рауля, но я встретилась с Чави. Между нами произошел один разговор…

Она смущенно замолчала, словно сомневаясь, выдавать ли мне чужую тайну.

– Он признался мне, что я ему нравлюсь. А потом вдруг обнял и поцеловал. И именно в тот момент я увидела другое, и уже последнее, видение. Я опять была тем убийцей, который тайно крался за другим человеком. Я знала, что моя новая жертва – брат погибшей в огне девушки. Я откуда-то знала, что она перед гибелью ходила к своему брату и попросила его о странном – заказать мастеру гитару, в которую были бы включены две вещи, имеющие отношение к ней и любимому ею человеку. Она приняла решение умереть и заключить свою душу в гитару, считая, что когда-нибудь их души – его и ее – в музыкальном инструменте встретятся. И он будет любить ее, как когда-то любил музыку.

Убийца крался за братом той девушки, идущим выполнить посмертную просьбу – отнести браслет и часть разбитой гитары мастеру. Убийца напал на этого молодого человека с одной целью – не допустить того, чтобы он исполнил свое обещание, – и убил ударом ножа в спину, как недавно убил музыканта. Проливая невинную кровь, он произносил проклятия и клялся, что никогда души музыканта и погибшей девушки не будут вместе. Потому что всегда будет тот, который их будет разлучать. Он, убийца, отнес мастеру материал и заказал гитару, решив, что это проклятие послужит хорошей местью той, которая когда-то причинила ему невероятную боль.

Это видение пронеслось в моей памяти молнией, и я испытала опять приступ дикой ненависти. Такой сильной, что мне вдруг стало невероятно больно. Я оттолкнула Чави и упала. А когда очнулась, увидела его тоже на полу. Я трусливо сбежала. Скрылась из гримерки, не позвав на помощь. Просто не поняв, что Чави так же плохо, как и мне.

На концерт так и не пошла. Долго бродила по городу, думая о том, что случилось со мной, и ужасаясь всему этому. Узнала потом, что Чави попал в госпиталь. Мне не хватило духу навестить его, хотя я чувствовала в происшедшем свою вину. Не знаю, смогу ли я когда посмотреть ему в глаза. Он неплохой парень, но…

– Тебе нравится мой муж.

Она горько кивнула и подняла на меня глаза, в которых стояли слезы:

– Я не буду преследовать Рауля, не волнуйся. Я не такая плохая, как ты можешь подумать. Однажды я разбила отношения в паре, но так и не построила своего счастья. Не хочу повторения истории. Не хочу дурной славы. Не хочу причинять боль.

В ту ночь я рассказала Раулю то, что только что рассказала тебе. Он сказал, что однажды вам пришлось столкнуться с подобным. Он рассказал мне о своей сестре – в ответ на мое признание. И просто в качестве поддержки. Я же ответила, что чувствую себя избавленной от этой сущности, а после того как доверила ему эту историю, будто получила прощение. Понимаешь? Я забрала гитару, потому что поняла, что от нее исходит опасность. Мне не хотелось бед для Рауля. Но… почувствовала, что она может вам пригодиться. Ты меня простишь?

– Ты можешь получить окончательное прощение, если поможешь исполнить желание одной хорошей девушки, – засмеялась я. – Той самой сестры Рауля.

Эстер неуверенно улыбнулась:

– Если это в моих силах.

– Это займет немного твоего времени.

– Мой поезд уходит на Мадрид через два часа.

– Хорошо. Думаю, этого достаточно. Лаура – твоя давняя поклонница и очень просила Рауля, чтобы он когда-нибудь вас познакомил.

– Если она успеет подъехать на станцию Санс до того, как уйдет мой поезд, я с удовольствием выпью с ней кофе.