По мутным глазам поняла, что слух у парня временно отключен и «абонент не доступен». Его губы продолжали требовательно искать мои, а руки жетско, до синяков, прижимали к стене.

– Я больше не хочу, отпусти! – по-учительски сурово рявкнула я.

Макферсон разжал пальцы и слегка отшатнулся. Недоуменно поглядев пару секунд, он криво улыбнулся и снова прилип к моему рту. Да что же он непонятливый-то такой!

Поцелуй приобрел какой-то дикий, животный окрас, но приятнее не стал. Наоборот, прибавил решимости вырваться из железных объятий. Ткнув ладошками в твердую грудь, я попыталась отпихнуть от себя тяжелое тело. Пальцы поскреблись по кирпичным мышцам и поняли бесполезность мероприятия. В полной мере я осознала свою глупость и жалобно заскулила.

– Прекрати, Энди… Отпусти… Пожалуйста…

Серо-голубые глаза сверкнули хищным блеском. Парень оторвался, приподнял верхнюю губу и обнажил ровные зубы. А затем страстно прорычал что-то мне в лицо.

С запоздалой мыслью о том, что влипла не по-детски, я крепко зажмурилась и приготовилась… да, пожалуй, что уже ко всему.

– Господин Макферсон, живо на выход! – громоподобно выкрикнул некто за спиной парня и с силой дернул его за плечо, отлепив, наконец, от моего тела. – Идите, подышите воздухом… И ждите теле-маго-грамму с наказанием за посещение закрытой территории.

Появление Карпова подействовало на Энди отрезвляюще: даже три литра кофе и ледяной душ справились бы хуже. Он мигом выскочил из оранжереи и унесся навстречу семи ветрам. Я же в шоке сползла по стеночке на пол. Обхватив колени руками, уткнулась носом в юбку и притворилась каменным валуном. Может, не заметит?

– Так прячутся в четыре года, мисс Дэлориан, – грозно проговорил профессор и встал надо мной двухметровой горой. – Эта оранжерея – худшее место для подобных утех. Думаете, вход закрыт по моей прихоти? Людям здесь трудно себя контролировать. Выплывают наружу звериные инстинкты. Можно ненароком потерять себя… и многое другое.

Исполненная возмущения, я вскинула на него густо раскрасневшееся лицо.

– И под «многим другим», мисс Дэлориан, я подразумеваю репутацию порядочной девушки. А не то, что вы подумали, – Карпов глядел на меня с нескрываемым презрением. – Хотя, я не представляю, как бы вы отбивались от этого верзилы Макферсона через десять минут… Так что ваш вариант тоже прекрасно подходит. Вы что, совсем идиотка? Не видите, что над вами? Это Глициния Бурестрастная. Способна за пару минут превратить людей в рабов своих желаний, едва найдет уязвимое место.

Мои ноздри принялись раздуваться от гнева. Вот уж не ему волноваться о моей репутации и рассказывать про животные инстинкты! Демону вообще в космосе быть положено… Я вскочила на ноги, гордо выпрямилась и отряхнула длинную юбку.

– Спасибо за беспокойство! Полагаю, вы придумаете для меня достойное наказание, сэр. Буду с нетерпением ждать теле-маго-грамму, – насупившись, проговорила я и попыталась пройти мимо него к выходу.

Не тут-то было: он ухватил за локоть и с силой вернул к стене.

– У вас совсем разум отшибло, мисс Дэлориан? То, что вы творите… – На лице профессора явственно читалось отвращение. – Я наслышан о ваших романтических прогулках. Кавендиш, Дорохов, Бехтерев, Макферсон… Превратили свой рот в помойку.

– Да как вы смеете? – Я вырвала руку и ошалело уставилась на мужчину. – И какое вам дело до моих прогулок?

– Артур будет очень опечален, – медленно прошипел он, нависая над моим лицом, – когда узнает, что его крестница устраивает бесплатные коллективные экскурсии для чужих языков по своему рту.

Едкие, гнусные слова буквально припечатали меня к полу. Руки задрожали, и с губ слетела ответная гадость:

– Боитесь, что подхватили какую-нибудь заразу? Ваш язык тоже побывал в этой «помойке»!

– И мне противно от одной мысли об этом… – брезгливо бросил Демон.

Чуть не задохнувшись от приступа гнева, я принялась хватать ртом воздух.

– Удивительно, что вы сказали об этом, сэр, – исступленно прохрипела я. – Потому что я как раз проводила эксперимент. С кем целоваться противнее – с вами или с этими слюнявыми идиотами.

– Ну и к какому выводу вы пришли в ходе научного исследования? – рявкнул на меня Карпов.

Все его фирменное хладнокровие куда-то испарилось. Угольно-черные глаза намеревались испепелить меня заживо, не оставив и горсти пепла.

– Оно еще не завершено, сэр. Не все шестикурсники успели посетить коллективные экскурсии! Я вас оповещу о результатах. В письменной форме, – дерзко выкрикнула я и уставилась на мерзкую физиономию.

Внутри все клокотало, праведная ярость расползалась по венам. Очень хотелось кого-нибудь придушить.

– Ну, давайте освежим воспоминания… Для чистоты эксперимента, – рыкнул он в гневе и, схватив за плечи, вдавил меня в стену оранжереи.

– Вам же от одной мысли противно? – насмешливо бросила я ему в лицо.

– Ничего, потерплю, – злобно прошипел Демон.

И больно впился в губы.

Да что за день-то такой дурацкий!

Поцелуй вышел столь резким и грубым, что я возмущенно вскрикнула. Правда, этого не было слышно из-за прилепившегося ко мне неистового рта. Казалось, монстр готов сожрать меня целиком, отрывая плоть по кусочкам.

И все же… Ноги снова подкосились, под коленками пробежала дрожь, спина сплошь покрылась мурашками. Сердце принялось отчаянно колотиться, отбивая бодрую барабанную дробь. И губы поддались, впуская Мрачного Демона и прогибаясь под яростным напором.

Почувствовав, что я уступила, он мгновенно успокоился и перестал меня терзать. Губы стали мягкими, властными и нежными. Рука скользнула по талии, вторая погрузилась в копну спутавшихся волос. Он ласково сжал затылок и настойчиво привлек голову ближе к себе. К аромату коварной глицинии примешался запах чистоты, солнца и полевых трав, создавая в носу невероятный букет.

Ничего не соображая, я признала поражение и безвольно ответила на сладкий поцелуй. Это было чертовски приятно, вкусно, жарко и… вряд ли происходило в действительности. Просто потому, что такое невозможно. Чудовища не имеют права так здорово целоваться!

Ладони сами потянулись к его крепкой шее и с двух сторон захватили в нежный плен. По телу с непривычки побежали мурашки. Легкомысленной бабочкой-однодневкой я дрожала в руках чертового Демона, охотно позволяя властному рту творить со мной все, что вздумается. Сомневаюсь, что разум в эти минуты присутствовал в организме.

Испуганно зажмурилась, не позволяя глазам стать свидетелями происходящего. Пришла темнота, принесла букет новых ощущений.

Жадные губы, топленым воском скользнувшие по шее…

Требовательные пальцы, сжавшие в кулаке ткань блузки и исступленно рванувшие ее на себя…

Звон оторвавшейся пуговицы, волчком закрутившейся на каменном полу…