Ашер посмотрел на него.

— Ну, Жан-Клод, Энви уже говорила с тобой?

— Нет.

Ашер повернулся ко мне.

— Кардинал, девушка Дамиана, ненавидит, когда он покидает ее, стоит тебе поманить его пальчиком.

Я снова пожала плечами.

— Кардинал и Дамиан говорили со мной об этом, и с тех пор я с ним не спала. Если они хотят попробовать моногамию, флаг им в руки.

— Почему тебя это не волнует? Почему ты не ревнуешь?

— Не знаю, — ответила я, и это была правда. Я так далеко вышла за рамки всех типичных отношений, о которых мне рассказывали в детстве, что я перестала волноваться об этом. — И у нас все получается, Ашер.

— Я не такой.

Жан-Клод пошел по комнате, не между нами, но приковывая к себе наше внимание.

— Я люблю тебя, Ашер. Анита любит тебя. Мефистофель любит тебя. Натаниэль любит тебя. Нарцисс любит тебя.

Ашер выдавил резкий горловой звук.

— Да, ты не любишь Нарцисса в ответ; лидер нашей местной стаи вергиен любит тебя с той одержимостью, которая так тебе нравится, вот только ты его не хочешь, не в том смысле.

— Нарциссу нравится внимание, которое я ему уделяю, Жан-Клод.

— Это да, не спорю, но и он не может любить тебя достаточно, Анита не может любить тебя достаточно. Для тебя всегда не достаточно, Ашер. В конце концов, тот факт, что ты не любишь себя самого, влияет на всех нас.

— Как философски, — заметил Ашер, постаравшись, чтобы это прозвучало язвительно.

— Я нашел город, которому требуется Мастер, и вергиены там преобладающий вид животных. Думаю тебе нужно съездить туда и посмотреть, подходит ли он тебе, — изрек Жан-Клод.

Ашер просто стоял, уставившись на него:

— Что ты имеешь в виду, Жан-Клод?

— Думаю, я предельно ясно выразился.

— Ты изгоняешь меня из Сент-Луиса?

— Нет, я предлагаю тебе поехать и посмотреть, не подойдет ли тебе и твоей силе новый город больше, чем этот.

— Ты хочешь избавиться от меня, потому что я ударил мальчишку?

— Я позволил тебе пустить кровь женщине, которую я люблю, моему человеку-слуге. Это должен был быть мой кулак, а не Сина. Я должен был оторвать тебя от Аниты. — Он никогда не называл меня по имени, за исключением тех случаев, когда был в ярости. И я была просто рада, что его гнев обрушивается не на меня.

Ашер посмотрел на него, будто не верил тому, что тот говорит.

— Я ранил ее и куда сильнее, когда полностью подавлял ее волю в спальне с Натаниэлем.

— То было с ее позволения, а это без.

— А что, если мне не понравится новый город?

— Тогда позвони нам; и если мы уже не будем так на тебя злы, возможно, я разрешу тебе вернуться домой.

— Ты собираешься отправить меня в изгнание?

— Я собираюсь отправить тебя подальше, чтобы ты, как следует, мог подумать о своем поведении. Твоя ревность, Ашер, каждый раз рушит твое счастье, в конце концов. Я уже забыл об этой твоей черте. — Он покачал головой, — Нет, я заставил себя забыть о ней, но ты напомнил мне о ней, об этой ужасной неуверенности в себе, разрушающей почти каждую любовь, что была у тебя в жизни.

— Скажи мне правду Жан-Клод, вы с Джулианой планировали оставить меня, перед тем как она умерла?

— Я клянусь тебе сейчас, как и клялся уже сотню раз — нет. Мы разговаривали о твоей ревности, и ты упрекал нас обоих, но мы любили тебя. Она любила тебя.

— Она любила тебя больше, — выплюнул Ашер.

— Ну вот опять: это твоя слабость.

— Какая слабость? То, что я хочу, чтобы кто-то любил меня больше, чем тебя? Хотя бы однажды?

— Белль Морт не любила меня больше, Ашер.

— Лжец.

— Иди, собирай чемоданы.

— Как долго меня не будет?— спросил Ашер. В его голосе слышался гнев, но там было кое-что и еще, кажется, это был страх.

— Как минимум месяц.

— Не отсылай меня,— произнес Ашер.

Жан-Клод указал на Сина, издававшего тихие звуки, очнувшись на коленях у Натаниэля. Никки проверял пульс Арэса, как будто на секунду ему показалось, что он слишком сильно ударил его.

— Все живы, но не благодаря тебе, Ашер. Ты мой témoin, мой заместитель, и все же ты творишь такое. Это не просто ребячество и беспечность, это озлобленность. Эта же злоба погнала нас из города несколько веков назад, потому что ты ревновал нас с Джулианой к любому мужчине и женщине, кого посылал соблазнять. Ты хотел их богатства, или их крови, ноне хотел, чтобы мы слишком уж наслаждались своей работой.

— Я тоже, знаешь ли, не сидел без дела, — возразил Ашер.

— Это так, но не важно, сколько мужчин или женщин ты соблазнил, ты всегда больше волновался о тех, кто были твоими любовниками — девушками или парнями.

— Жан-Клод…, — позвал Ашер, протягивая к собеседнику руку.

— Иди, собирайся, а завтра вечером поедешь в другой город.

— Прошу…

— Думал, я вечно буду терпеть подобное поведение? — закричал на него Жан-Клод. — Думал, я ничего не сделаю, чтобы ты перестал приносить нам неприятности?

Ашер медленно уронил руку.

— Кто будет управлять для тебя «Цирком»? Кто будет за всем присматривать?

— Я за всем присмотрю, пока тебя не будет.

— А кто будет управлять «Запретным плодом»? Кто займет твое место на его сцене?

— Джейсон работает моим заместителем, он неплохо управляется с клубом.

— На сцене тебя им не заменить.

— Нет, но на сцене он и сам неплохо справляется — и этого вполне будет достаточно.

— Ты потерпишь убытки в «Запретном плоде», если не будешь сам выходить на сцену, — сказал Ашер.

— Возможно, — согласился Жан-Клод.

— Нет, — ответила я и поднялась на ноги. Клодия подала мне руку, но после того, как я сердито на нее глянула, она отступила назад.

— Что «нет», ma petite?

—На этой неделе на сцену выйдут Натаниэль и Никки. — Никки было моим сценическим псевдонимом, придуманным для меня Натаниэлем еще до того как к нам попал Никки. Те несколько раз, когда Жан-Клод и Натаниэль упрашивали меня подняться на сцену, ну, скажем так, в убытке мы не остались. Я унаследовала ardeur Жан-Клода, и с помощью Натаниэля нам удалось так завести аудиторию, что на веб-сайте «Запретного плода» была тьма сообщений с просьбами возобновить в представлениях участие Никки.

— Ты терпеть не можешь появляться на сцене, — заметил Ашер.

Я пожала плечами: