– Какую звезду ты хочешь? – спросил Мика.

Я задрала голову и ткнула в самую яркую.

– Вон ту!

Мика пошарил глазами по воде и двинулся к её отражению. Аккуратно, чтобы не потерять ни одной капли, зачерпнул сияющий кружок в банку и протянул мне.

– Держи.

По возвращении я пристроила её рядом с аквариумом – она и по сей день там. Тогда я ещё назвала Мику своим самым лучшим другом. Какое-то время перед мысленным взором стояло его счастливое лицо, а потом волосы пажа начали светлеть, глаза зеленеть, а из вытянувшегося носа вырвались синие пузырьки от виноградной шипучки. Я тряхнула головой – видимо, букет иногда давал сбои… или дело не в букете?

Эмилия с любопытством, а мадам с едва сдерживаемым волнением ждали моей реакции. Я аккуратно вернула ирисы на место.

– Потрясающе!

Хозяйка «Эксклюзив-нюха» расцвела от удовольствия.

В этот момент дверной колокольчик звякнул, и в лавку зашел Кен. Наверняка хотел перехватить меня до начала занятий. При виде такого столпотворения он растерялся и явно подумывал о том, чтобы смыться, но мы усадили его за стол и напоили чаем с пирогом. Через пять минут он уже чувствовал себя в компании новых знакомых так же непринужденно, как и в моей, подкармливал Магнуса (Лизоблюдка куда-то уполз, видимо, по своим цветочным делам) и болтал ножками. А потом мы дали ему понюхать мечтирисы, не предупреждая о том, что это, и умилились, когда он со смущенным видом сообщил, что отчего-то вспомнил день, когда ему подарили щенка.

Когда на башне в отдалении пробило девять, он ушёл, а мы с Эмилией принялись убирать со стола. Мадам тем временем быстро вернула первому этажу прежний вид, сходила наверх за сумочкой и, попрощавшись до конца дня, убежала.

Ополаскивая последнюю тарелку, Эмилия буднично сообщила:

– Кстати, раз уж празднование пришлось на утро, то сегодня вечером я совершенно свободна и с удовольствием пойду с тобой на вечеринку. Конечно, если её не отменят.

Я вытерла тарелку, которую она мне передала, и поставила её в шкафчик.

– Значит, сегодня никаких курсов личного роста?

– Я взяла на денек выходной, – подмигнула Эмилия. – Помогу тебе с орехами.

– И я наконец увижу твоё платье? Ты ведь успела его дошить?

Глаза Эмилии полыхнули, выдавая едва сдерживаемую радость.

– Да! И чувствую, это будет незабываемый вечер!

Похоже, эти слова отправились прямиком в уши какому-то парню наверху, со своеобразным чувством юмора. Этот вечер запомнило всё королевство.

* * *

На улице я по привычке первым делом взглянула на дворцовую башню, которую жители Потерии всю неделю полировали полными надежды взглядами. Без изменений: на ней по-прежнему развевался серый флаг. Но ведь ещё не вечер! К тому же даже это обстоятельство не могло испортить мне настроение. Долго размышлять не пришлось, я и так прекрасно понимала причину, по которой мне хочется мчаться вперед вприпрыжку, попутно выкидывая коленца: через пару минут я увижу Озриэля. Он ведь обещал вернуться к вечеринке! И сколько я не напоминала себе, что этим вечером мне предстоят две миссии: ореховая и не менее важная – свести их с Эмилией, – сердце продолжало выписывать по грудной клетке восторженные пируэты всю дорогу до академии.

Ифрит дожидался меня, примостившись на краешке постамента Августа. Когда я вошла, он поднялся и шагнул навстречу, сверкая не менее широкой улыбкой, чем моя.

– Кажется, не видел тебя сто лет!

– Могу сказать то же самое.

Мы сделали движение друг к другу, остановились, неловко помялись (оба варианта приветствия – обняться у всех на глазах или чинно пожать друг другу руки – исключались). Наконец Озриэль мотнул головой:

– Ну что, идём?

– Ага.

И мы направились в аудиторию. Первой по расписанию значилась психология.

– Как прошёл семейный совет? – поинтересовалась я. – Ту проблему решили?

Озриэль внезапно остановился, повернулся ко мне и мрачно заявил:

– Никакой проблемы не было. Для меня. – А потом положил обе руки мне на плечи и с жаром заверил: – Знай, Ливи, что я ни за что не перестану с тобой общаться – только если ты сама этого захочешь.

– Ээ, хорошо.

– Потому что ты прекрасная девушка…

– Гм.

– …и мне плевать, кто там что считает.

– Мне уже начинать беспокоиться?

– Нет, всё в порядке.

Он убрал руки, отвел меня чуть в сторону от остального потока учащихся, перетекавшего из аудитории в адуторию, и, понизив голос, сказал:

– По поводу вечеринки…

– На башне серый флаг, – перебила я.

– Это неважно, – он огляделся по сторонам, – она состоится в любом случае.

– Что ты хочешь сказать?

– Существует запасной план…

Тут трубы прогудели первый сигнал, поторапливая студентов.

– Но о нём расскажу, только если понадобится, – быстро докончил Озриэль, и мы поспешили в аудиторию.

По дороге я постаралась собрать благородство в кулак и беспечно заявила:

– Мне тут стало известно, что этим вечером на некоем мероприятии будет одна особа…

– Ливи, там полгорода будет.

– Да, но в их числе особенная девушка, которая давно хотела с тобой поговорить, но всё никак не решалась.

– Со мной? – удивился он. – Кто это? И о чем поговорить?

Я попыталась вспомнить, как в подобных случаях отвечают наперсницы в любовных романах:

– Этого я пока сказать не могу, но, уверена, сердце тебе подскажет.

– Чего?

Я была раздосадована его непонятливостью.

– Озриэль, ты хорошо знаешь эту девушку. Она заметила знаки внимания с твоей стороны и ждёт, когда же ты решишься открыть ей своё сердце, потому что испытывает те же чувства. И она готова к возможным трудностям и последствиям.

Ифрит споткнулся и взмахом руки чуть не выбил челюсть заходившему в аудиторию профессору Адаманту. А потом, покраснев, выдавил:

– Я тоже уже давно собирался поговорить с… этой девушкой о том же самом.

Дверца в хранилище моей самоотверженности захлопнулась.

– Вот и хорошо, – сухо заявила я и отправилась на задний ряд.

В этот момент я его почти ненавидела.

* * *

В середине дня всех студентов и преподавателей собрали в центральном вестибюле, и мадам Лилит объявила, что указом первого советника его величества вечеринка отменяется. Позже я узнала от Эмилии, что эту же новость глашатаи довели до сведения остальных жителей Потерии на центральной площади.