охватило меня, когда он держал меня за руку и вел сквозь толпу или выдвигал для меня стул во время полдника в Fortnum & Mason, было достаточно, чтобы закружилась голова.

Была еще одна потенциальная причина моего головокружения, но я не хотела останавливаться на ней, пока не узнаю наверняка.

Когда мы вернулись в дом Мейфейров, чтобы подготовиться к балу, Александр остановил меня на кирпичной дорожке перед дверью и взял мое лицо обеими руками.

— Я хочу поблагодарить тебя, — сказал он торжественно и с неопределенной неловкостью, — за планирование сегодняшнего дня. В моей жизни было не так много веселья, и не было с тех пор, как умерла Кьяра и… ушел Эдвард. Так что это было великолепно.

Мое сердце было радостным в груди, и хотя это беспокоило меня так же, как и мое головокружение, я позволила себе чувствовать себя счастливой, потому что в последнее время у меня тоже не было этого.

— Всегда пожалуйста.

Он еще долго смотрел на меня, пытаясь перевести слова, написанные на моем лице и в золоте моих глаз. Я держала свои функции под замком, отчаянно пытаясь сохранить свои секреты еще какое-то время.

Затем его руки скользнули мне в волосы, и он запрокинул мою голову назад, чтобы поцеловать меня так роскошно, что я почувствовала атлас на языке.

Теперь я сидела в ванной перед большим зеркалом и смотрела на миссис Уайт, которая возилась с моими волосами.

Мой макияж был готов, знойный кошачий глаз, который делал меня похожей на египетскую Клеопатру, и золотая пыль, которая мерцала на выступах моих скул и в просторном декольте, которое открывалось прозрачным золотым платьем с глубоким вырезом.

Миссис Уайт заплетала несколько прядей моих волос и перекрещивала их на макушке так, что они выглядели как темная корона. Я смотрела, моя нога подпрыгивала от беспокойства, как она продевала золотые нити через катушки, так что они отражались на свету.

Я выглядела как королева, но все же чувствовала себя пешкой, особенно после того, как провела тридцать минут в ванной, пока не появилась миссис Уайт.

У пешки было не так много вариантов, которые не диктовались другими фигурами на границе.

Я не могла даже планировать свое неопределенное будущее, не доверив сначала кому-то в моей коварной жизни своего наперсника.

— Ты сегодня необычайно красная, любовь моя, — заметила миссис Уайт, распыляя мои пряные духи на мою шею и волосы. _ — Ты хорошо себя чувствуешь?

— Мне кажется, что-то за чаем меня не устраивало, — призналась я на тот случай, если она ранее услышала, как меня рвет.

Мне нужно было доверить кому-нибудь свою тайну, но я склонялась к Дугласу или даже Риддику, а не к миссис Уайт. У меня не было конкретной причины для колебаний, но что-то внутри подсказывало мне доверить кому-то из мужчин мою взрывоопасную тайну.

— Ну, ты выглядишь прелестно, а господин Александр с ног свалится при виде тебя. Она радостно засмеялась, а затем посмотрела на меня в отражении зеркала, когда я наклонилась, чтобы поправить ноющую грудь в чашечках платья. — Кажется, он увлекся тобой.

Я закатила глаза. — Он достаточно хорошо меня обучил.

— Нет, дорогая, я видела его с его изрядной долей женщин, и ни одна из них не делала его таким… интенсивным, как ты.

— Сегодня он смеялся, — сказала я ей, чтобы опровергнуть ее слова. — Восемнадцать раз.

Ее губы скривились, когда я показала свои руки.

Мое горло горело, когда я жаждала взять свои слова обратно.

— Послушай миссис Уайт, милая, — посоветовала она мне, обхватив мое лицо своими пухлыми бледными ладонями и глядя на меня в зеркало. — Ты теряешь свой блеск из-за своей измотанности. Позволь мне сказать тебе кое-что, это быстрый конец, когда цветок опадает с розы… если у тебя нет чего-то еще ценного, чтобы дать им.

— Дать кому? — спросила я, сбитая с толку ее речью.

— Людям из Дэвенпорта. Если ты дашь им что-то, в чем они нуждаются, они сохранят тебя даже после того, как используют.

— Хорошо, — я медленно вытянула слово, потому что что-то в ней по сравнению с яркими глазами и загадочными словами заставило мою кожу покрыться мурашками. — Что у меня могло быть, кроме моего тела, что имело бы хоть какую-то ценность для двух самых богатых людей Англии?

— Ребёнок, — сказала миссис Уайт, и её слова так резко и точно попали в цель, что я не могла поверить, что не говорила этого. — Наследник или лишний.

Я с трудом сглотнула, не в силах найти свой голос, не говоря уже о подходящих словах, чтобы опровергнуть ее загадочную догадку.

Когда я ответила недостаточно быстро, она мило улыбнулась и поцеловала меня в макушку. — Я так и думала, любимая. Это то, о чем я думала.

Наконец, мой голос вырвался из моего горла, и я встала, повернувшись к ней с открытым ртом, чтобы сказать: —миссис Уайт…

— Черт возьми, — сказал Александр с порога, где он стоял в совершенно черном смокинге. — Ты выглядишь как видение, Красавица.

Я положила дрожащую руку на низ живота и увидела, как миссис Уайт подмигнула мне, а затем выбежала из комнаты, закрыв за собой дверь.

Мои глаза вернулись к Александру, и мое сердце забилось, когда он пересек небольшое пространство и встал передо мной. Его руки легли мне на плечи, чтобы он мог развернуть меня лицом к зеркалу. Одна рука задержалась на моей шее, его большой палец провел по моему пульсу, изучая.

— Я богатый человек и титулованный лорд, поэтому у меня много вещей невероятной красоты и ценности, как унаследованных, так и купленных. Это одно из моих самых ценных сокровищ, — объяснил он, высунув другую руку из кармана, чтобы поднять блестящее золотое ожерелье, состоящее из стилизованных золотых колючих стеблей и пронизанных гроздьями кожуры семян. В центре ожерелья, словно роза, защищенная шипами, лежал совершенно кроваво-красный рубин размером с кулачок малыша.

Это была одна из самых впечатляющих вещей красоты, которые я когда-либо видела.

Александр поднял его выше над моей грудью, а затем зажал другой конец в руке у меня на шее, чтобы оно могло обхватить меня.

— Я хотел посмотреть, как моя самая дорогая семейная реликвия будет выглядеть на моем самом дорогом имуществ, — пробормотал он, застегивая ожерелье и разглаживая его пальцами.

Я смотрела в зеркало, как его руки легли на мои ключицы, обрамляя великолепное ожерелье, свисавшее с моего горла, и казалось, что он полностью владеет мной.

— Это твой ошейник сегодня вечером, — объяснил он голосом, похожим на дым от наркотиков, звук которого был достаточно пьянящим,