каким-то непостижимым образом пристроившего в Москве не ее, Вику, а эту борзую сучку, на Марка с его микроскопическим бизнесом, который не захотел сегодня даже покидать понтов, изображая из себя крутого пацана.

Проехав очередной перекресток, машина оказалась на узкой прямой дороге; вдоль обочины сплошной живой изгородью тянулись аккуратно подстриженные кусты, за ними мелькали высаженные ровной линией молодые липы с побеленными понизу стволами. Эта дорога, пересекая частную застройку окраины, выводила за город, где, пробежав через несколько деревень, малозаметным ручейком вливалась в федеральную трассу. Уличные фонари стали встречаться значительно реже, и их тусклый, едва пробивающийся сквозь кроны деревьев свет лишь слегка разбавлял темноту на маленьких пятачках у самых столбов.

До дома оставалось около трех километров этой идеально прямой дороги, и Вика заметно увеличила скорость.

– Ладно-ладно, – то и дело приговаривала она, глядя на несущееся под колеса дорожное полотно, но видя перед глазами ненавистное лицо своей более удачливой подруги. – Мы еще посмотрим. Посмотрим, как оно все дальше у тебя сложится. Думается мне, когда твой благоверный узнает…

В сплошной стене кустов справа появился широкий разрыв – очевидно, сюда подходила пешеходная дорожка.

– …через скольких мужиков ты до него добиралась, да как ты сейчас…

Марк расслабленно полулежал в кресле с максимально откинутой спинкой, положив затылок на подголовник и думая о своем, по инерции вяло следил за дорогой. В разрыве кустов он краем глаза заметил какое-то движение.

– …развлекаешься с бандюками и сутенерами, он еще подумает…

– Тормози!!!

Ему не хватило как раз той доли секунды, которая потребовалась, чтобы, рванувшись вперед, принять сидячее положение и вывернуть руль влево.

Глухой удар в районе капота; что-то летит в лобовое стекло, которое тут же покрывается густой паутиной мелких трещин; звук мнущегося металла сверху; запоздалый визг тормозов заглушается истерично визжащей Викой; вцепившись в руль, она мешает Марку выровнять занос и обуздать мечущуюся по всей дороге машину.

Машина замерла у встречной обочины, двигатель заглох, в салоне мертвая тишина. Вика по-прежнему судорожно сжимает руль, смотрит прямо перед собой расширившимися от ужаса глазами, пытается что-то сказать, но сквозь лихорадочно трясущиеся губы вырывается лишь несколько нечленораздельных звуков:

– М… Мар… это… я…

– Сиди тут. Слышишь – сиди и не вылезай.

Марк выходит из машины, смотрит назад. Ему не приходится долго искать – непонятный предмет, похожий на небрежно сваленную груду старой одежды, лежит прямо посередине дороги. И прямо на наполовину стершейся пешеходной зебре. Перед тем как двинуться вперед, Марк кидает беглый взгляд на машину. Смята правая часть капота, лобовое стекло, белое от трещин, удержалось на месте, хотя в нескольких местах оказалось выдавлено из резинки уплотнителя, большая вмятина на крыше.

Марк уже понял, что торопиться некуда; слегка трясущимися руками он достал пачку сигарет, прикурил, с трудом поймав кончиком сигареты пляшущее пламя зажигалки, и направился к тому, что очень отдаленно напоминало лежащего на асфальте человека.

Мужчина. Немолодой. На вид лет шестьдесят пять, голова вывернута под таким углом, что щупать пульс бессмысленно. Марк вздрогнул, заметив, что лужа крови, медленно растекающаяся вокруг головы погибшего, своими очертаниями почти повторяет лужу под головой Самурая, когда-то лежавшего на полу в Ромином кабинете.

Он нес с собой небольшую тряпичную сумку – сейчас она лежала метрах в десяти, около самой обочины. Сумка была набита продуктами, которые раскидало по всей дороге. «Интересно, откуда он нес продукты во втором часу ночи?» – Марку почему-то показалось очень важным найти ответ на этот вопрос, он окинул взглядом разбросанные вокруг предметы – буханка хлеба в прозрачной упаковке, молоко, вылившееся из лопнувшего пакета, батон колбасы, угодивший в грязную лужу, чудом уцелевшая бутылка пива. Возможно, он еще долго занимался бы этим бессмысленным осмотром, но его вывел из оцепенения жалостливый, похожий на скулеж, зов.

– Ма-арк?

Вика все-таки вышла из машины, но, не решаясь подойти к телу на дороге, застыла метрах в десяти, прикрывая обеими ладонями рот и не сводя глаз с Марка, чья неподвижность испугала ее еще больше, чем вид убитого человека.

– Он мертвый? Мертвый, да?

Марк вздрогнул, сбрасывая эмоциональный паралич, охвативший его при виде лужи крови и связанных с ней воспоминаний, резко повернулся к Вике.

– Чего вышла, иди в машину, тут уже не на что смотреть.

Вика сделала робкий шаг назад, потом мгновенно, словно у нее внезапно ослабли колени, присела на корточки и тихо завыла:

– Я не хотела… я не видела… меня посадят?.. Марк, меня на самом деле посадят?

Марк быстро подошел к ней, обхватил за плечи, заставил подняться.

– Вика, иди в машину. Ни о чем не думай, думать я буду. Короче, сообразим чего-нибудь.

Почувствовав его прикосновение, она словно пришла в себя, взгляд стал более осмысленным, она вдруг быстро огляделась по сторонам и возбужденно зашептала:

– Нет никого. Марк, уедем, уедем отсюда, нас никто не видел, пойдем скорей.

– Поздно, – Марк смотрел через ее плечо туда, где со стороны загорода тьму прорезали мощные фары, и тут же послышался натужный рев мотора приближающегося грузовика. – Вон тот водила твою тачку срисует, да и не факт, что она на ходу. Бросать ее здесь тоже нельзя, по ней на тебя в два счета выйдут.

Приступ активности закончился так же внезапно, как и наступил, она сразу как-то обмякла в его руках, вспыхнувший было в глазах блеск мгновенно потух.

– Вика, слушай меня внимательно, – веско проговорил Марк, крепко удерживая ее за плечи и пытаясь поймать ее блуждающий взгляд. – Ты слышишь меня, ты понимаешь, что я говорю? Так, хорошо. Сейчас ты пойдешь в машину и сядешь на пассажирское сиденье. На пассажирское, поняла? Ты будешь сидеть там все время – и когда приедут гаишники, и когда к тебе обратятся с вопросами.

По звуку стало понятно, что подъезжающий грузовик, водитель которого уже заметил на дороге что-то неладное, начал тормозить.

– Когда тебя спросят, как все произошло, скажешь, что спала и ничего не видела. Поняла меня?

– Ты хочешь?..

– Спала и ничего не видела, – повторил Марк. – Я сам все расскажу и сам со всем разберусь. Все, пошла.

Вырванный из сна трелью мобильника, Паша, с трудом разлепив глаза, принял сидячее положение, посмотрел на светящие цифры электронных часов и хрипло матюгнулся.

– Полтретьего. Какого?..

– Кто это, Паша? – сонно спросила Света.

– Хер его знает. Отморозки какие-нибудь.

Телефон, вечером поставленный Пашей на зарядку, не лежал, как обычно, на прикроватной тумбочке, и к нему нужно было шлепать через полкомнаты.

– Не дай бог приколисты какие или номером ошиблись, ох, и пошлю же сейчас.

– Алло, Паша, это я, – голос Марка звучал буднично, словно он позвонил днем, чтобы