Этого перечня вполне достаточно, чтобы расписать всякого, посмевшего нарушить воровские законы. Что ж, придется заняться Паленым вплотную. Ангел скомкал маляву и положил ее в стеклянную пепельницу, чиркнул зажигалкой и поднес пламя к бумаге. Малява вспыхнула не сразу, поначалу обуглились неровные края, а потом желтое пламя поглотило всю записку. Ангел посмотрел на часы — время идти на сход.

* * *

К вечеру из Питера обещал подъехать Ефимович, как раз к сходняку.

Как оказалось, у него в Подмосковье была дача, вот и решено было перетереть все дела именно у него. Инициаторами сходняка стали два вора в законе — Джамал и Резван, больше других заинтересованные в питерских делах. Джамал — почти старик, получивший титул еще лет тридцать назад. По жизни он был бродяга и бессребреник, для которого еще совсем недавно самой большой роскошью была биндюга в арестантском бараке. Но год назад грузинская община избрала законного казначеем, наказав вести подобающий образ жизни, для чего выделила из общака, в счет прошлых заслуг Джамала, ощутимую сумму.

— Если ты будешь жить в сарае, то нам просто перестанут верить и будут считать нас нищими. Это неприятно… Наши партнеры станут говорить: если так живет держатель общаковской кассы, так остальные воры и вовсе пухнут с голоду! Грузинских воров не будут воспринимать всерьез. Нас не будут брать в расчет наши коллеги из Колумбии, Америки, Западной Европы. Мы должны показать, что располагаем большими средствами! Каждый из нас хотел бы участвовать в солидных проектах, только так мы сможем стать по-настоящему состоятельными людьми, — говорили ему воры.

Под такими уговорами старик Джамал решил поступиться некоторыми своими принципами, и скоро на скалистом берегу построил замок, который мог бы стать украшением любой королевской короны, набил комнаты замка сокровищами, о которых не помышляли даже бароны крестовых походов. Достаточно было только разок взглянуть на это творение, чтобы понять — грузинский вор Джамал принял новые правила игры, которые его уже более не тяготили, и очень быстро привык к роскоши. И уже без стеснения назначал цену за разрешение спорных вопросов между группировками.

Положение Джамала, как казначея общаковской кассы, было удобно еще и тем, что он не растерял связей с Россией, и многие зэки помнили его как ревностного поборника «нэмпановской» воровской идеи. А еще Джамал всегда был сторонником крупных проектов сулящих огромные барыши, и совсем неважно, в чем они проявляются: в перекачке нефти в западные страны или в продаже героина на улицах больших городов. Он понимал совершенно точно: суперприбыли следует связывать только с Россией, именно на ее огромных просторах валяются такие деньги, которых никогда не видела вылизанная Европа.

Другим гостем Ефимовича был вор в законе — аварец Резван. Весьма редкий экземпляр горца. Угодив в семнадцать лет к хозяину за разбой и волей обстоятельств отлученный от мусульманских традиций, он невольно стал вникать в сложную структуру уголовных понятий, где элиту всегда составляли блатные, а некоторые из них, наиболее авторитетные, были в лагерях чем-то вроде старейшин в горном ауле. Однако на вершине всегда оставался только один, самый надежный человек лагерного сообщества — вор в законе. Именно на таких людей Резван и хотел быть похожим. Незаметно для себя Резван не только принял лагерные воровские порядки, но сумел вжиться в них и за пятнадцать лет заключения прошел все ступени лестницы уголовной карьеры от бойца до пахана.

В Тюменском крае Резван контролировал такую важную сферу, как нефть. Там же в его владении находился горный рудник. За подобное сырье весьма неплохо платили на Западе, и дело шло к тому, что Резван собирался расширять предприятие. Хотя каких-то четыре года назад пришлось проявить немалые усилия и потратить большие деньги на то, чтобы центральная комиссия по запасам признала месторождение выработанным, а в следующие шесть месяцев территория была объявлена частным сектором, и на рудник вновь вернулись рабочие.

В доме Ефимовича было замечательно. В углу у входа, в камине, выложенном пейзажной яшмой, полыхал огонь, отбрасывая зарево на лица собравшихся. В огне не имелось особой необходимости — на улице было тепло. Тем не менее присутствие горящего очага придавало комнате какой-то неповторимый уют. Иной раз крошечные искорки выбивались из темного дупла кабина и залетали в комнату. Присутствующие их не опасались, огонь был укрощен, и самое большее, на что он был способен, так это сгореть в воздухе без следа, словно падающая звезда. Ничто так не привлекает взгляда, как мягкое теплое пламя.

Присутствующие время от времени смотрели на огонь, как будто бы просили совета у маленького огненного божка, затаившегося среди поленьев.

Вчетвером они собирались очень редко. Чаще всего обходились тем, что передавали друг другу малявы с курьером или просто перезванивались по случаю. У каждого хватало работы по двадцать часов в сутки, и несколько минут простоя приносили убытки во многие миллионы долларов. А если к этому добавить необходимость контролировать территории, площади которых равнялись таким странам, как Германия и Франция, вместе взятые, и здесь очень часто возникали случаи, которые требовали их личного вмешательства, то данную цифру предстояло умножить по крайней мере в несколько раз.

Но сейчас обстоятельства собрали этих людей в небольшую комнату, и они, смоля сигаретами, никуда не торопились. Создавалось впечатление, что к миру больших денег они не имеют никакого отношения и пришли в дом Ефимовича такие разные, чтобы в обстоятельных мужских разговорах отвести душу. Этакий закрытый клуб для преуспевающих людей.

— Скоро аукцион, а у нас до сих пор нет твердой уверенности в том, получим мы тендер или нет, — произнес Резван, перебирая четки. — А деньги-то уже вложены, и немалые, — ненавязчиво напомнил он.

Ангел нахмурился:

— Я уже объяснял, что мы делаем все возможное. Но как только мы заручаемся чьей-то серьезной поддержкой, так этого человека сразу устраняют. У меня такое ощущение, что они в курсе всего того, что мы делаем. Может, кто-то из своих светит? — сделал он предположение.

— Или у них очень серьезные аналитики, — задумчиво вставил Ефимович.

Ангел пристально посмотрел на старика:

— Возможно, это и так. Конечно, на нашей стороне кое-кто из руководства, но это еще не решает дела. Они сами не знают всего, что творится вокруг тендеров. Идет какая-то непонятная возня. Во всяком случае, мы заметили, что на заводы и в порт приходят люди из администрации города. Несколько раз там видели людей губернатора.

— А ему-то чэво надо? — не удержался Джамал.

— Видно, у него там тоже имеются какие-то свои интересы, — откликнулся Ангел.

— Власт ест у чэловэка, так ему еще и дэнги подавай! Навэрняка они с этого имеют долю! — продолжал гнусавить горец.

— Мне тоже так показалось, — не стал лукавить Ангел. — А если это действительно так, тогда за всеми этими отстрелами стоит сам губернатор или кто-то близкий к нему. Уж слишком все хорошо организовано. Дилетантами здесь и не пахнет.