— Без сомнения, убийца тот же, — сказала доктор Хоув, — и в то же время подход немного другой.

Хантер не отрываясь взирал на «скульптуру».

— О чем ты? — спросил Гарсия.

Врач отошла от стола.

— Первую свою жертву убийца накачал наркотиками, для того чтобы стабилизировать сердцебиение и нормализировать ток крови. Преступник стремился к тому, чтобы Николсон не истек кровью слишком быстро, но в то же время анестезию не использовал. Убийца хотел, чтобы его жертва, мучаясь, прожила как можно дольше, но вследствие болезни смерть наступила быстро. В отношении второй жертвы, как вы помните, убийца поступил по-другому.

— Повредил ей позвоночник, — закончил за нее Гарсия.

— Точно. Убийца намеренно лишил свою жертву способности чувствовать, унимая тем самым ее боль. Мучения имели психологическую основу. Убийца заставил Нэшорна наблюдать за тем, как медленно кромсают его тело, отрезая от него кусок за куском, и при этом ничего не чувствовать. Нэшорн наблюдал за тем, как умирает, но ничего не ощущал.

— А что насчет третьей жертвы? — задал вопрос Хантер.

Доктор Хоув отвернулась, словно ее пугала сама мысль об этом.

Майк Бриндл, обойдя стол, подошел к детективам. Ему было под пятьдесят. Он был очень худым и таким высоким, что едва не касался макушкой притолоки. У Майкла были пепельные волосы и острый нос. Бриндл очень часто работал вместе с Хантером и Гарсией.

— Мы уверены, что жертва умерла до того, как ее начали расчленять, Роберт, — принимая эстафету от доктора Хоув, сказал Майк Бриндл.

Хантер повернул голову и взглянул на сидящий в кожаном кресле изувеченный труп.

— Так задумал убийца?

Бриндл кивнул головой.

— Похоже, что да.

На лице Гарсии промелькнуло озадаченное выражение.

— Судя по тому, что мы тут видим, убийца заставил свою жертву страдать и лишь потом ампутировал жизненно важные части тела так, чтобы человек истек кровью. На груди, руках и ногах видны неглубокие порезы. Умереть от них никак нельзя, а вот больно было очень. Левый сосок на груди жертвы отрезали каким-то тупым инструментом. Правый сильно обгорел.

«Вот что, оказывается, произошло с кожей вокруг правого соска», — пронеслось в голове у Хантера.

Чешуйчатая, словно у ящерицы, кожа — следствие ожога, вот только огонь здесь был ни при чем.

— Брызги крови свидетельствуют о том, что все неглубокие порезы сделаны еще при жизни жертвы, — продолжал докладывать Бриндл.

— Но тут повсюду кровь, — оглядывая кабинет убитого, произнес Гарсия. — Не может быть, чтобы вся она натекла из небольших порезов.

— Нет, конечно, — подтвердила доктор Хоув. — Даже до вскрытия я уверена в том, что убийца вволю поиздевался над жертвой, прежде чем отрезать первую конечность. Думаю, это была правая нога. Сердце жертвы, вполне возможно, еще билось. Уверена, что на этот раз преступник не пытался остановить кровотечение. Артерии не перекрыты. Никаких средств народной медицины. Думаю, медикаментов ему также не вкалывали.

Женщина грустно покачала головой, глядя на изувеченное тело в кресле.

— Ампутации в двух предыдущих случаях произведены очень аккуратно, — сказал Бриндл. — Тут же все как раз наоборот. Если судить по отметинам на коже и тому немногому, что мы смогли разглядеть на срезах костей, убийца действовал очень грубо. Обе руки… — Мужчина запнулся, провел затянутой в перчатку ладонью по носу и губам. — Мне кажется, он перепилил их почти до конца, а потом, потеряв терпение, просто оторвал руки от тела.

Глаза Гарсии расширились.

— Без сомнения, к тому времени человек был уже мертв, — поспешно добавила доктор Хоув.

Хантер глянул на пол. Там виднелись следы ног. Больше всего было натоптано у двери.

— Кто-нибудь что-нибудь трогал? — задал он вопрос.

Доктор Хоув пожала плечами.

— Полицейские уже составили список всех любопытствующих, которые сюда заходили, и опросили их. Никто из работающих в здании не признался в том, что прикасался здесь к чему-нибудь. То же самое утверждают полицейские и детективы, которые побывали на месте до нас, но полной гарантии нет. — Женщина повернула голову к «скульптуре». — Понятия не имею, что это такое. Не уверена, что кто-то не мог здесь случайно что-нибудь передвинуть. — В голосе Каролины Хоув, впрочем, прозвучала надежда, которая не укрылась от внимания Хантера. — Фонариком я на нее не светила. Это уже ваша работа.

Гарсия бросил на Хантера многозначительный взгляд, словно спрашивая: «Как будем действовать?»

Хантер понимал, что забрать «скульптуру» со стола, не разрушив ее, не удастся. Как он сказал когда-то Алисе, убийца был до омерзения дотошен, изготовляя первую «скульптуру». Во втором случае преступник не стал вдаваться в такие крайности, но детектив понятия не имел, что же ожидает их на третьем месте преступления. А еще интуиция подсказывала ему, что времени на разгадку у них остается все меньше и меньше. Ждать, пока судебные эксперты из лаборатории изваяют очередной муляж, было бы крайне неблагоразумно.

— У кого-нибудь есть с собой фонарик? — спросил Хантер.

— Вот, — сказал Бриндл, протягивая детективу электрический фонарик «Мэглайт».

— Давайте посмотрим, — беря в руку фонарик, сказал Хантер.

Обернувшись, он взглянул на то, что осталось от тела Литлвуда. На втором месте преступления отсеченная голова жертвы лежала именно там, откуда следовало светить фонариком. Нужно было это проверить. Одного глаза у Литлвуда не хватало, но оставшийся, широко открытый от ужаса, смотрел прямо на «скульптуру». Возможно, это оставленная им подсказка. Хантер взглянул на пол.

— Тут уже все сфотографировано, док?

Нельзя было встать рядом с одноглазым трупом Литлвуда, не наступив в кровавую лужу. Возможно, придется отодвинуть кресло с мертвецом чуть в сторону.

Объяснять доктору Хоув ничего не понадобилось. Женщина проследила за детективом взглядом и поняла, что у того на уме.

— Да, все уже сделано, — ответила она.

Жалюзи на окнах были опущены. Бриндл выключил мощные осветительные приборы, которыми пользовались судебные эксперты. Хантер встал прямо перед трупом Литлвуда и расположил фонарик на нужном уровне.

Все собравшиеся в кабинете, казалось, затаили дыхание.

Хантер включил фонарик.

Люди подошли ближе к тому месту, на котором стоял Хантер. Гарсия встал справа от напарника, доктор Хоув и Бриндл — слева. Глаза всех устремились на тени, появившиеся на стене позади «скульптуры». Бриндл нервно переминался с ноги на ногу.

— Безумие, — тихо произнес он.