Вероятно, Бей услышал этот вздох, так как прижал ее к себе еще крепче и, взяв фонарь, повел по дорожке к задней части дома. Здесь вопреки ожиданиям слуг не было; маркиз сам открыл ключом маленькую боковую дверь. Внутри горела лишь одна свеча и царила полная тишина.

Если Порция была определена в качестве сопровождающей ее дамы, то она плохо исполняла свои обязанности. Тускло мерцающая свеча создавала недвусмысленную обстановку, даже когда они прошли через дверь на хозяйскую половину дома.

Сердце Дианы бешено заколотилось. Ей хотелось забыть в объятиях Бея обо всем, что с ней случилось. Но не будет ли это еще одним шагом к аду?

Диана оказалась наверху в большой спальне, где маркиз зажег свечи. Она увидела на полу пушистый ковер, а на окнах розовые шторы. Бей хотел уйти, но она, к своему стыду, ухватилась за него. Это выглядело крайне неприлично, но ей не хотелось оставаться одной.

— Хорошо, — сказал маркиз, усаживая ее на постель. — Подожди здесь, я скоро вернусь.

Диана задрожала, борясь со слабостью, и решила снять наконец камзол Бея, но что-то укололо ее. Это была его булавка, соединявшая разрезанный корсаж платья.

Она поспешила к умывальнику, вытаскивая булавку.

В кувшине оказалась вода, причем достаточно теплая. Впрочем, это не имело значения. Она налила воду в тазик, намылила салфетку и начала тереть ею свои груди. Она терла и терла их, стараясь уничтожить даже память о прикосновении рук негодяя Рэндольфа…

Внезапно почувствовав чей-то взгляд, она замерла и обнаружила, что Бей наблюдает за ней.

Он подошел к Диане, держа в руке что-то белое, накинул ей через голову, так что мягкая, пахнущая свежестью ткань прикрыла руки и все остальное.

Диана немного успокоилась.

— Прошу прощения, — сказала она. — Я не знаю…

— Не говори ничего. — Он повернул ее и под новой одеждой начал расстегивать платье сзади. Затем отошел, и Диана сама сняла его.

— Не хочешь ли искупаться? — услышала она.

Конечно, ей хотелось, но без слуг. Ее здесь никто не должен видеть.

— Нет, — сказала Диана. Она развязала тесемки нижней юбки, и та упала на пол. Затем сняла сорочку и продела руки в рукава чистой одежды, закатав манжеты.

Только после этого она повернулась к Бею.

— Так лучше? — спросил он, не приближаясь к ней.

Это была одна из его рубашек, которая доходила ей до колен.

— Я веду себя ужасно глупо, я знаю…

— Нет, если не считать того, что говоришь сейчас. Ты должна немного отдохнуть, Диана.

— Бей, не надо. Не проси меня быть слабой. Я не хочу ничьей опеки.

Он на мгновение закрыл глаза.

— Разве я настаиваю на этом?

О Боже, она чувствовала себя так, будто в руках у нее был невероятно тонкий и хрупкий хрусталь, который при малейшей неловкости мог разбиться на мельчайшие осколки.

Ни о чем больше не думая, Диана шагнула к маркизу и взяла его за руки.

— Отнеси меня в постель, Бей. Я хочу, чтобы ты обнимал меня.

Чуть поколебавшись, он поднял ее и понес к постели.

Он не знал и не мог знать, что лорд Рэндольф тоже нес ее на руках на ту ужасную кровать, но сейчас она чувствовала себя совсем по-иному.

— Я хочу этого, — прошептала она.

— Я сделаю то, что ты хочешь, — пообещал он, — но не более.

У постели он остановился, держа ее на руках, отчего ее сердце замерло, а затем осторожно опустил, как будто это была хрустальная ваза, до краев наполненная водой.

— Чего ты хочешь теперь? — спросил он.

Внезапно она поняла, чего хочет.

— Я хочу, чтобы ты привязал меня к кровати.

— Что?!

Он побледнел, потрясенный, и она быстро сказала:

— Нет. Это просто глупость. Мне не нужно…

— Ты хочешь повторить произошедшее? Но зачем?

— Хуже всего чувствовать себя беспомощной. Совершенно беспомощной, — призналась Диана. — Если бы я не была связана, то боролась бы с ним, даже если бы он причинял мне ужасную боль. Я хочу вновь пережить тот страх и побороть его. Но это уж слишком. Мне не следовало просить тебя.

Бей сел на кровать и посмотрел на нее.

— Ты погубишь меня своими выходками, — сказал он, но его ласковый голос и порозовевшие щеки подсказывали ей, что она поступила правильно.

— Ты уверена, что хочешь этого? — спросил он.

— Да.

— Тогда не убегай, — сказал он и ушел в соседнюю комнату.

Диана услышала звук разрываемой материи, и Бей вернулся с четырьмя полосками расшитого черного бархата.

— Из чего они? — спросила она, широко раскрыв глаза от удивления, но тут же узнала роскошный черный бархатный камзол, который он надевал во время визита в Куинс-Хаус два дня назад, а также на бал в Аррадейле, со времени которого, казалось, прошла целая вечность.

— Если уж мы решили сделать это, — сказал он, — то пусть все будет в высшей степени изящно. — Обмотав полоской ткани ногу Дианы, Бей спросил:

— Ты не против, если я пообещаю освободить тебя по первой же твоей просьбе?

Диана задумалась.

— Пожалуй, тогда это не будет выглядеть натурально и не вызовет никакого страха.

Он привязал другой конец полоски к кровати.

— Я не хочу, чтобы ты пугалась.

— Я тоже не хочу этого, но так надо. — С одной привязанной ногой она уже ощутила нервную дрожь, вспомнив о пережитом ужасе.

Бей привязал ее вторую ногу с холодным непроницаемым выражением лица.

— Не надо так переживать, Бей, — сказала она. — Ты ведь сам предлагал что-нибудь сделать для меня.

— Я думал, тебе может помочь массаж ног, например. — Он посмотрел на нее, и глаза его потеплели. — Все в порядке. — Он взглянул на изголовье кровати. — Но мне придется привязать твои руки по углам кровати: в середине нет подходящего места.

Диана раскинула свои руки.

— У тебя такой вид, словно жертвой являешься ты, а не я. — Она наблюдала, как он привязывает ее правую руку. — Я принуждаю тебя делать это, не так ли? Не является ли это тоже своего рода насилием?

— Не стоит преувеличивать. Однако я не могу заниматься с тобой любовью таким образом. Это действительно будет насилием надо мной.

Диана проследила за ним взглядом, когда он обошел кровать, чтобы привязать ее вторую руку.

— Я тоже не хочу и не хотела этого. Просто мне надо было еще раз все пережить, чтобы раз и навсегда побороть страх и оставить все в прошлом.