— Как все сложно, — нахмурилась Эйнис, Вера качнула головой:

— Это не строго соблюдается, скорее рекомендация. И это, по большей части, даже удобно — всем есть, чем заняться, никто не заставит выпить лишнее или съесть то, что не хочется, потому что близкие знают предпочтения и нормы друг друга. Если люди только познакомились, то у них появляется повод заговорить, и сразу сделать соседу что-то приятное, это хороший старт, и за столом никогда не бывает неловкой тишины.

Двейн прокашлялся и поднял ладонь, привлекая внимание:

— Хочу уточнить. Я могу сам себе брать еду?

Вера улыбнулась:

— Если женщина рядом с тобой безрукая — можешь. Или если она за что-то на тебя зла. Но тогда тобой займётся хозяйка, потому что посадить вас рядом — её прокол.

Двейн посмотрел на Кайрис, она замерла с недонесённой до рта вилкой, посмотрела на него. Он очаровательно улыбнулся, она посмотрела на его пустую тарелку, изобразила лицо "ладно, но только сегодня", положила приборы и взяла его тарелку, стала быстро накидывать туда еду, все смеялись, Двейн краснел. Вера поняла, что ему действительно тяжело даётся любое движение, даже такая ерунда, как дотянуться до тарелки, но судя по тому, как все веселились, об этом мало кто знал.

«Кайрис знает, она всё про всех знает. Но прикидывается, что не знает. Милосердный мастер пыток.»

Она почувствовала на щеке взгляд министра Шена, посмотрела на него, поймала в глазах короткое неоднозначное выражение вины, боли и благодарности, отвела глаза.

Двейн шёпотом поблагодарил Кайрис и взял вилку, спросил Веру:

— Вы поэтому меня гоняли от кастрюль, это было вторжение на вашу территорию?

Вера улыбнулась:

— Я по привычке, можешь вторгаться, это не преступление.

— А я могу хвалить вашу еду?

— Ты мой бро, ты можешь творить что хочешь. Можешь даже лезть пальцами в мою тарелку, я знаю, что ты всегда моешь руки.

Он улыбнулся и опустил глаза:

— Привычка, с тех времён.

— Хорошая привычка.

Она наконец-то попробовала мясо, улыбнулась и шепнула министру: "Обалденно", он расцвёл.

Артур с многозначительным видом толкнул Эйнис локтем, она посмотрела на его тарелку и фыркнула: "Перебьёшься", он изобразил смертельную грусть, все рассмеялись. Эрик что-то спросил о тренировочном лагере, ему ответили, разговор опять вернулся к темам, о которых Вера ничего не знала, и она занялась едой, иногда шёпотом спрашивая министра, чего ему добавить. Барт после первой же попытки дал понять, что в помощи не нуждается, Вере не понравился его тон, и ещё сильнее не понравилась его новая куртка, настолько откровенно мажорская, что просто кричала о том, что мальчик теперь богат.

Еда постепенно закончилась, все подобрели и расслабились, официанты убрали и принесли чай. Барт и Эрик с Артуром отказались и ушли, остальные взяли свои чашки, но разговор не возобновился, в неожиданной тишине внезапно громко прозвучал печальный вздох Двейна, к нему все повернулись, он смутился и улыбнулся, Вера шутливо спросила:

— О чём вздыхаешь?

Он изобразил мечтательное лицо и ответил:

— Жениться хочу.

Вера подняла брови и спросила:

— Зачем?

— Чтобы меня кто-нибудь любил, — он напоказ шмыгнул носом, все начали улыбаться, Вера уточнила:

— У цыньянцев же в браке нет любви?

— А у меня будет.

— Так просто?

— Ну, я буду для этого что-нибудь делать.

— Что?

— Я пока не знаю, я не женат.

Все тихо рассмеялись, Вера предложила:

— Встречайся с девушками просто так, зачем тебе свадьба? Тебя будут любить, а в жизнь твою лезть не будут.

— А я хочу, чтобы лезли. Чтобы в моём доме жила какая-нибудь скромная девушка из хорошей семьи. Чтобы меня кто-нибудь кормил, чесал, еду подавал. Стану котиком, — он загадочно улыбался и не смотрел на министра, все не смотрели на министра, с загадочными улыбочками. Вера окинула взглядом эту выставку скромняжек и кивнула Двейну:

— Удачи в поисках.

— Да я нашёл уже, — вздохнул он.

— И что дальше?

Он вздохнул ещё грустнее и промолчал. Вера спросила:

— А она в курсе, что ты её нашёл?

Он перестал улыбаться и сказал серьёзно:

— Она выросла в Карне, и почти не знает цыньянский. Я пытался с ней разговаривать по-карнски, но, как оказалось, мой словарный запас относится к работе, а в разговорах с дамами нужны… другие слова. Которых я не знаю.

— И что делать?

— В империи в таких случаях пишут письма, но я не изучал поэзию. Вообще вся часть образования, которая касается отношений, почему-то прошла мимо меня. Я не играю на музыкальных инструментах, не рисую, и не изучал даже самых известных поэтов. Я пытался их читать, но там используются иероглифы, которых я не знаю, или знаю их по отдельности, но как понимать их сочетание, не представляю. Плебейские фишки не прокатили, я пару раз отбирал у неё заколки, один раз предлагал бить меня каждый день, она сделала вид, что этих эпизодов не было, я потом тоже. И в итоге, весь последний год я с ней просто здороваюсь. И ухожу. Иногда спрашиваю, как здоровье родителей. И всё.

Вера сняла мыслеслов и протянула ему:

— На.

Он замер с раскрытым ртом, Кайрис присвистнула с интонацией "вот это ты вляпался, парень", Эйнис переводила предвкушающий взгляд с Двейна на министра, на Веру, на амулет. Двейн молчал и бледнел, Вера улыбнулась:

— Ещё отмазки будут?

В тишине начал тихо смеяться министр, потом Эйнис и Кайрис, Двейн не выходил из ступора, Вера сделала большие глаза и прошептала:

— Страшно, капец.

Он очнулся, мгновенно залился краской и опустил глаза, хрипло спросил:

— А как вы будете работать без него?

Вера ласково улыбнулась:

— А ты обо мне не переживай, это моя проблема, я справлюсь. Ты о своей проблеме думай.

Двейн молчал, весёлое напряжение нарастало, Вера изобразила истеричный шёпот:

— Ух, как страшно-то, господи. Думай, голова, думай! Нужна новая отмазка, быстрее, скорее, а-а-а, безумие!

Двейн схватил амулет и посмотрел на Веру со смесью раздражения и веселья, хрипло сказал:

— Я скоро верну.

Она улыбнулась:

— Удачи, бро.

Он посмотрел на Кайрис и Эйнис, они встали, чтобы выпустить его из-за стола. Двейн залпом допил чай и вышел, ушёл, не оборачиваясь, через время вышел из стены на первом этаже, быстро прошёл вдоль стойки, вышел в первый зал. Вера опять мысленно послала ему удачи, взяла чашку и сделала глоток, почувствовала взгляд министра, посмотрела на него.