– Вы на ссору нарываетесь, молодой человек?

– Если вы и дальше будете называть меня «молодым человеком», то точно поссоримся. К вашему сведению, мы тоже много чего пережили, в частности тогда, когда выуживали вас из-под снега.

– Ладно, прошу прощения, – буркнул зануда. – Нам всем пришлось несладко. По правде говоря, я сошел с поезда, чтобы избежать новых неприятностей.

– Там случился пожар?

– Вовсе нет.

– Тогда что же?

– Я расскажу, но только если меня не будут все время перебивать.

– Извините.

– Ладно. Вы, случайно, не заглядывали в соседнее купе? – обратился зануда к мистеру Молтби.

– Какое именно? Их ведь было два. В то, рядом с которым сидели вы?

– Да! Как вы догадались?

– Боюсь, не поймете, если я начну объяснять. Нет, я туда не заглядывал.

– А остальные?

Все отрицательно замотали головами.

– Вам повезло. Хотя это зависит от времени, когда…

Он замолчал и снова взглянул на Джесси. Ее широко раскрытые голубые глаза смотрели на него с явной тревогой.

– Не знаю, нужно ли мне продолжать… – засомневался зануда.

– Обязательно, – заверил Молтби. – Устойчивость к потрясениям – такое же средство самосохранения, как и шутки. Шок, которому вы собираетесь нас подвергнуть, вероятно, не последний.

– Как вы догадались, что это будет для вас шоком?

– В этом нет ничего сверхъестественного.

– Может, вы в курсе, что произошло? – воскликнул зануда, внезапно насторожившись.

– Мой дорогой сэр, не смотрите на меня как на убийцу! – запротестовал Молтби. – Это не я убил пассажира в соседнем купе.

Джесси испуганно ахнула, а зануда сник и, откинувшись на спинку кресла, снова стал вытирать лицо полотенцем.

– Откуда вы знаете, что в поезде кого-то убили? – часто дыша, спросил он.

– Да от вас же, – спокойно произнес мистер Молтби. – Часто эмоции, прорываясь наружу, становятся красноречивыми и понятными всем без слов. На бытовом уровне мы очень разные, но когда дело доходит до серьезных потрясений, будь то страх, боль, любовь или счастье, ведем себя одинаково.

– Я не пойму, о чем вы тут толкуете, – проворчал зануда.

– Об убийстве, мой дорогой. Так кого же там убили?

– Разве вы не знаете?

– Знал бы, не спрашивал.

– Какого-то мужчину. Его обнаружил проводник. Я как раз был в коридоре, когда он проходил, и задал ему вопрос, но он мне не ответил. Я снова спросил, но проводник все молчал и смотрел в то купе. Тогда я тоже заглянул туда и увидел, что на полу лежит мужчина – мертвый.

– Может быть, об остальном вы расскажете нам позже? – перебила его Лидия, глядя на Джесси, испуганно вытаращившую глаза.

Однако хористка желала все выслушать до конца.

– Почему все думают, что я слабонервная? У меня просто болит нога. Пожалуйста, продолжайте!

– Да продолжать-то особенно нечего, – возразил зануда. – Он был мертв, а его не воскресишь.

– Вы знаете, как его убили? – поинтересовался Молтби.

– Нет.

– Есть какие-нибудь предположения?

– Это допрос?

– Там были следы борьбы?

– Откуда я знаю. Я не сыщик!

– Не только сыщики имеют собственное мнение. А что сказал проводник? Как он себя вел? Вряд ли вы просто стояли и насвистывали.

– Послушайте, мне хотелось бы об этом поскорее забыть! – раздраженно бросил зануда. – Разве вы не видите, что я сам полуживой? Откуда мне знать, о чем подумал проводник? Одно могу сказать – вокруг моментально собралась толпа, все глазели и ахали, и только я вспомнил о полиции.

В его голосе зазвучало торжество, словно он только что посрамил компанию скептиков.

– Понимаю, – кивнул физик. – И именно поэтому вы сошли с поезда.

– Да, так и было.

– Пока мы искали другую станцию, вы разыскивали полицейский участок.

– Точнее не скажешь.

– Но вы, кажется, употребили слово «избежать».

– Что?

– «Я сошел с поезда, чтобы избежать новых неприятностей». Вы ведь так выразились?

– На что это вы намекаете? – ощетинился зануда.

– Помилуйте, какие могут быть намеки, – ехидно произнес мистер Молтби. – Мне только кажется, что, сообщая столь важные сведения, вам следует быть осторожней в выражениях. Причины, по которым вы покинули поезд, не имеют существенной разницы, поскольку можно предположить, что реальный результат в обоих случаях был бы одинаков. Однако о человеке мы судим прежде всего по его намерениям, а не поступкам. Ваше поведение представляется мне совершенно идиотским, сэр, разве что полицию вас попросил вызвать проводник или же там было иное обстоятельство, о котором вы предпочли умолчать.

Зануда возмущенно воззрился на Молтби.

– Если вы считаете меня идиотом только потому, что я сошел с поезда в эту чертову погоду!..

– Нет, я не это имел в виду, – перебил его Молтби. – Я просто хотел отметить, что когда в соседнем купе обнаружили труп, вы немедленно покинули поезд.

– Да полноте, мы же все сошли с поезда, – заметил Дэвид.

– Благодарю за поддержку, – пробурчал зануда. – Так что мы все под подозрением и давайте покончим с этим.

Он вскочил с кресла и тут же сел обратно.

– Послушайте, у меня кружится голова. Ведь я был почти заживо похоронен! Не будь я Хопкинс, если не подхвачу пневмонию!

При этих словах Томсон громко чихнул.

– Ага, кто-то ее уже подхватил! – торжествующе произнес Хопкинс.

– Думаю, мы все простудимся, – вмешалась Лидия. – Этим всегда кончается, когда мокрая одежда высыхает на теле. Я чувствую себя тающей ледышкой!

– Я тоже! – прошептала Джесси.

– Не сомневаюсь. Дэвид, ты сможешь отнести ее наверх? А вы, мистер Томсон без буквы «п», забросьте туда же наши саквояжи. Вы как хотите, а мы с Джесси заползем в теплую уютную спальню, где можно раздеться и обсушиться.

Через несколько минут Дэвид спустился вниз и увидел в холле только Эдварда Молтби.

Предложение Лидии воспользоваться спальнями было тотчас же подхвачено мистером Хопкинсом, который заявил, что раз дамы решили обсушиться, почему бы ему не последовать их примеру. Он поднялся вслед за девушками, пронаблюдал, в какую комнату Дэвид занес Джесси, после чего без всяких церемоний занял соседнюю. Тем временем Томсон, желая отличиться, мыл посуду в кухне и отчаянно чихал.