Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Шестнадцать.
– Как у тебя получилось?
– Четыре точки в линию.
– Сколько рядов?
– Четыре.
– Садись.
Ученик опустился на стул, словно незримая рука надавила ему на плечо. Учительница прикоснулась к экрану, возникла следующая сетка. Я поразилась, что работа ученика – предмет оценки тридцати одного одноклассника по мановению учительского пальца.
– Номер двадцать семь! – сказала учительница Чжоу. Вызывала она случайно, и классная работа то одного, то другого ребенка оказывалась на всеобщем обозрении внезапно.
Поднялась девочка.
– У меня получилось девять. В каждом ряду по три точки, всего рядов три.
– Номер четыре! – вызвала учительница Чжоу, вскочила еще одна ученица. Стремительный обмен репликами, но я не уловила ни напряжения, ни беспокойства. А что случится, если ученик не успеет выполнить задачу или ответит неправильно? Наконец на экране возник листок бумаги, на котором выставлены не все точки.
– Кое-кто все еще работает. Давайте посчитаем ему хором! – сказала Чжоу, и ученики разом встали со стульев.
Одноклассники опаздывавшего принялись считать вслух:
– Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять, десять!
Мальчик встал и внимательно слушал. Я не уловила у него на лице и следа смущения.
– Как ученику нагнать, если он отстал? – прошептала я учителю Ни.
– Если не ухватывает принцип, учитель предупредит родителей и потребует буися – наверстать, позаниматься дома, – ответил мне шепотом учитель Ни.
Без всякого порядка вызывая учеников отвечать в классе, а также при помощи контрольных учитель может выловить отстающих и выработать план действий. Такой подход впечатлял, однако почти во всех остальных отношениях занятие меня покоробило. В Китае в зданиях южнее Янцзы отопления почти не бывает или нет совсем, и эта школа – не исключение. Классная комната – вытянутая и длинная, учитель в ней неотвратимо превращается в далекую властную фигуру, отделенную от учеников бескрайним пространством и безликостью парт. Учеников вызывают по номерам, а не по именам, от чего порядка в классе больше, но дети при этом низводятся до набора чисел.
Я оглядела детей в опрятных школьных формах, головы подрагивают в такт хлопкам ладоней. Отвернулась на миг и глянула вновь.
Ни один здешний ученик не отпечатался у меня в памяти.
* * *
А как выглядит в сравнении американский класс?
Следующей осенью учительница из бостонского пригорода пригласила меня поприсутствовать на занятиях. Массачусетс всегда добивался высших похвал на программных контрольных, в этом отношении Массачусетс – один из самых успешных штатов Америки.
Я вошла в класс к учительнице Дениз и тут же поразилась теплу в комнате. Стены выкрашены в яркий морской, полы – сине-серый ковролин. Промышленное ковровое покрытие, больше подходящее для звукоизоляции, чем для прогулок по ворсу босыми ногами, но уюта классу оно придавало. На стенах – доски объявлений, индиго и ярко-желтый, на досках – графическое объяснение десятичной классификации Дьюи, рекомендации, как применять воображение при чтении книг. Китайская классная комната – обувная коробка из стекла и металла, американская же – пасхальная корзинка для яиц, выстеленная травкой, инкубатор, где всему, что в нем лежит, тепло.
– Это ярдовая линейка, – сказала учительница Дениз, спокойная брюнетка с уверенным голосом. Китайский учитель – грозное присутствие, обе ноги крепко упираются в пол; учительница Дениз общалась с классом, перенеся вес на одну ногу, держалась непринужденно, дружелюбно. – Сколько дюймов в ярде?
На полу перед учительницей Дениз устроилось несколько десятков девятилеток. Примерно на год старше китайских школьников, которых я наблюдала в Шанхае, одеты произвольно, в фуфайки, свитеры и удобные штаны.
Мальчик в толстовке вскинул руку.
– Мэтт? – вызвала учительница Дениз.
– Тридцать шесть дюймов, – ответил Мэтт.
– Правильно. Теперь смотрите, вот метровая линейка – видите разницу? Метровая линейка длиннее ярдовой на три с небольшим дюйма. Если внимательно присмотреться к метровой линейке, можно увидеть малюсенькие черточки, – сказала учительница Дениз. – Черточки покрупнее, где числа, – это сантиметры, а черточки помельче – миллиметры.
Так начался учебный блок, посвященный метрической системе.
– Есть местная американская система мер, а есть метрическая, – пояснила Дениз.
С моего места у боковой стены группа учеников казалась домашним пикником. Китайские дети, одетые в школьную форму, сидели за деревянными столами, а эта малышня выражала свою индивидуальность направо и налево, вплоть до того, как кто сидел: по-турецки или выпрямившись, вытянув ноги или откинувшись назад на локти, словно в шезлонге у бассейна.
– Давайте подумаем над тем, что я только что сказала, – продолжала Дениз. – Вот есть сантиметры и миллиметры. В обоих словах есть приставки. Какие еще слова начинаются на «санти-» или «цент-»?
– Центы! – предположил один.
– И сколько центов в одном долларе?
– Сто! – сказал другой.
– Сто! Улавливаете? В каких еще словах есть эта приставка?
– Centipede?
– Century?[19]
– Да! А угадайте, сколько лет в веке? – спросила учительница Дениз, усаживаясь на пол, на одном уровне с учениками.
– Сто!
Группа проделала похожее упражнение с приставками «милли-» и «деци-»: «Millipede[20]… миллениум… хорошо!»
Учительница Дениз вдруг встала.
– Так, теперь разобьемся на группы и поработаем с измерением, – велела она, и в классе началась бурная деятельность. Пока стулья и парты в центре класса перемещались к стенам, я успела посчитать до шестидесяти. Учительница Дениз достала пучок линеек. Одна группа учеников ушла к экранам на задах класса – заниматься по FASTT, индивидуализированной программе игр, помогающей ученикам осваивать основные математические факты.
В следующую четверть часа остальные ученики производили замеры. Прикладывали линейку к различным предметам: к партам, стульям в высоту, ручкам в длину, к ножницам, к учебникам в ширину. Занимались они группами, оживленно болтая, сгрудившись в кучу, а выбранный старший в группе записывал измерения на разлинованном листке бумаги. Постепенно гвалт многократно усилился, и учительница Дениз вмешалась, чтобы пресечь пустые разговоры.
– Мальчики и девочки, проверка громкости! Руки вверх! Проверка громкости! – выкрикнула учительница Дениз.