– Ник тебя не обижает? – спросила мать.

– Конечно нет. Он мил, как обычно. Просто отвлекается на предстоящую свадьбу. Это будет самое масштабное торжество во всей Азии, мам. Во всех газетах о нем пишут.

– Правда? Стоит купить завтра в Сан-Франциско китайские газеты?

– Попытайся. Невесту зовут Араминта Ли. Жениха – Колин Ху. Поищи их имена.

– А какие у Ника родители?

– Не знаю. Мы встречаемся сегодня вечером.

– Ты там уже почти неделю и до сих пор не познакомилась с родителями? – Перед мысленным взором Керри загорелись предупредительные сигнальные огни.

– На прошлой неделе их не было в стране, мам, а потом мы оба уезжали на выходные.

– То есть знакомство состоится сегодня?

– Да, на ужине у них дома.

– А почему вы живете не у них? – спросила Керри с нарастающим беспокойством. Она подмечала множество крошечных тревожных знаков, которые ее американизированная дочь не улавливала.

– Мам, хватит все анализировать. Друг Ника владеет отелем, поэтому для удобства мы остановились здесь на время свадебных торжеств, но уже на следующей неделе переберемся в дом его бабушки.

Керри не купилась на такие объяснения. Странно, что единственный сын в китайской семье останавливается с девушкой в отеле, а не в родительском доме. Если только он не стыдится Рейчел. Или, что еще хуже, родители могли запретить приводить Рейчел домой.

– Что ты привезла его родителям? Купила тот набор от «Эсте Лаудер», про который я тебе говорила?

– Нет, я решила, что косметика – слишком личный подарок, а я даже не знакома с мамой Ника. В отеле отличный цветочный магазин, и я…

– Девочка моя, только не цветы! И уж тем более не те белые, которые тебе так нравятся. Белые цветы приносят только на похороны. Вот что, нужно купить большую корзинку мандаринов и преподнести, держа обеими руками[132]. Убедись, что ты достаточно глубоко поклонилась, когда будешь впервые приветствовать его родителей. Все это знаки почтения.

– Я в курсе, мам. Ты ведешь себя со мной как с пятилетним ребенком. Почему ты вдруг так разволновалась?

– Это первые твои серьезные отношения с китайцем. Ты многого не знаешь о правилах этикета в китайских семьях.

– Вот уж не думала, что ты можешь быть такой старомодной, – поддразнила ее Рейчел. – Кроме того, семья у Ника не то чтобы китайская. Скорее уж британская.

– Не важно. Ты-то китаянка и должна вести себя как воспитанная китайская девушка, – сказала Керри.

– Не волнуйся, мам. Это всего лишь ужин, – весело отмахнулась Рейчел.

Тем не менее она беспокоилась все сильнее.

Сингапур

Учитывая выгодное положение на Кэрнхилл-роуд, резиденция Янгов была потрясающим сочетанием архитектурного консерватизма и волшебства мысли застройщиков. Первоначально это был дом известного банкира Ка Чин Ки, построенный в конце викторианского периода и долгое время считавшийся местной достопримечательностью. За последние пару десятков лет цены на землю взмыли до небес, поэтому остальные крупные особняки уступили место башням, выросшим вокруг элегантного дома, словно бамбуковая роща. В 2006 году банкир отправился в мир иной, и к тому времени дом уже считался слишком ценным с исторической точки зрения, чтобы его можно было просто взять и разрушить. Однако одну-единственную резиденцию оставлять здесь было невыгодно. Тогда наследники банкира решили сохранить изначальную структуру, превратив особняк в основание изящной тридцатиэтажки, где жили родители Ника (когда приезжали в Сингапур).

Пока такси ползло вверх по холму к внушительной галерее с коринфскими колоннами, Ник рассказывал Рейчел:

– Дядя Чин Ки был другом моей бабушки, поэтому мы приходили сюда на каждый Новый год, и меня заставляли читать витиеватые стихотворения на китайском. После этого старик, пахнувший сигарами, вручал мне хунбао[133] с пятью сотнями долларов.

– Просто безумие! – воскликнула Рейчел. – Самая большая сумма, которую мне дарили в конвертике, – пятьдесят баксов, их вручил мне придурок, который встречался с мамой и пытался завоевать мое доверие. И что ты сделал с этими деньжищами?

– Шутишь? Родители забрали хунбао себе. Как и все деньги, что были подарены мне на Новый год. Я не видел потом и цента.

Рейчел посмотрела на него в ужасе:

– Это неправильно! Хунбао так же священны, как и рождественские подарки!

– Не заставляй меня рассказывать, что они делали с моими подарками рождественским утром! – засмеялся Ник.

Когда они вошли в лифт, Рейчел сделала глубокий вдох, готовясь к знакомству с родителями Ника – по совместительству похитителями хунбао.

– Эй, дышать не забывай! – Ник нежно массировал ее плечи.

На тридцатом этаже лифт открылся, двери выходили прямо в холл пентхауса. Через огромную стеклянную панель открывался панорамный вид на торговый район Орчард-роуд.

– Ух ты! – прошептала Рейчел, восхищаясь глубоким пурпурным закатом, сгущавшимся над горизонтом.

Какая-то дама выплыла из-за угла и воскликнула:

– Ай-я, Ники, ты почему так оброс?! Выглядишь как головорез какой-то! Подстригись перед свадьбой Колина!

– Привет, мам, – просто сказал Ник. Рейчел все еще не могла перевести дух, настолько внезапной была для нее эта встреча, когда Ник продолжил: – Мама, я хотел бы представить тебе Рейчел Чу, мою девушку.

– О, приветствую, – произнесла Элинор, как будто понятия не имела, кто это. Вот ты какая, Рейчел Чу. А она выглядит лучше, чем на фотографии из школьного альбома, раздобытой детективом.

– Мне так приятно познакомиться с вами, миссис Янг, – услышала Рейчел свой голос, тогда как мозг все еще пытался воспринять, что перед ней действительно мать Ника.