– Психи друг друга мутузят! – орал Резина. – Скорее! Иначе они друг друга перегрызут!

Охранник не доктор, и поведение Резинкина он не мог классифицировать как осознанное и усомниться в правдивости воплей.

– Сейчас они разобьют машину главврача!

Терять работу дядька не хотел. Он мобилизовался за доли секунды и был готов к действию. Кинувшись вслед за Витьком спасать добро доктора от придурков, а придурков друг от друга, дядька был готов работать кулаками, если придется.

– Вон они! – кричал Витек указывая на машину и размеренно ходящих вокруг нее поклонников парадов.

Когда подбежали ближе, Резинкин сбавил обороты, пропустил мужика вперед и толкнул его на одного из четырех зомби. Что там происходило дальше, он не видел, но, судя по крикам, дядьке приходилось несладко.

Вернувшись к будке, он ударил по тумблеру и запустил электродвигатель, открывающий ворота.

Охранник оказался крепким типом. Несмотря на усердие даун-охраны, он продолжал неравную битву.

– Я бегу! Я сейчас помогу! – Резинкин пробежал мимо кучи и вломил одному из дебилов от души в челюсть. Тот отлетел и упал без чувств. Такое бы по телевизору показать. Эх! Какой момент!

Он вставил в замок скрутку и, рванув со всей силы, выдернул с мясом из двери механическое устройство, блокирующее доступ в салон.

– Ты чего делаешь?! – Охранник напоминал мельницу, работающую на сильном ветре.

Витьку отвечать было некогда. Он уселся на переднее сиденье и начал разбираться с зажиганием. Осмотрев коробку на руле и прощупав ее чуткими пальцами, понял, что лучше всего действовать жестко и быстро. Ничего страшного, проводку потом восстановят.

Сорвав предохранительный кожух, Витек добрался до «мяса» замка зажигания. Бросил мельком взгляд на мужика, продолжавшего отмахиваться от психопатов, и вновь вернулся к электрике, благо света от фонаря достаточно.

Этот норматив он называл для себя «тридцать секунд». Сам начал отсчет, сосредоточившись на выполнении простых манипуляций.

– Двадцать шесть, двадцать пять, двадцать четыре... – Ловкие тонкие пальцы мелькают в воздухе, отрывая и зачищая заново проводки и приближая Витька к обладанию шестью тысячами долларов.

Психи наконец справились с охранником и бросились к машине. На счете «семнадцать» он услышал громкие хлопки по крыше и по капоту. Ненормальные лупили по кузову ладонями. Но Витьку ничего пока не угрожало, и он продолжал свое темное-темное дело. Главное – чтобы не покорябали товар.

– Восемь, семь, шесть.

Неожиданно со стороны водителя стекло разрывается в брызги, и внутрь через окно влезает Галочка. Она садится рядом и начинает хихикать. Как мило. Просовывается голова веселой тещи:

– Счастливого вам свадебного путешествия!

Придурковатые гоблины оббегают машину. Вытаскивают из дверцы мамашу и пытаются забраться внутрь. Но верная супруга машет граблями и царапает рожи, повизгивая во время обороны. Обе стороны берут друг друга на испуг дикими криками, стараясь смять соперника психологически. Но Галочка крепка, как каленая сталь. Вот идеальная жена!!!

– Два, один... – Двигатель заработал. Его не слышно. Стрелка на тахометре ожила. Можно ехать.

Резина сдает назад и начинает выруливать по дорожке к воротам, а из больницы выбегают Анфиса с дубиной и пьяненький санитар с электрошоком.

Оборачиваясь, Витек понимает, что у психов начнется несладкая жизнь после его угона. Но какое ему до всего этого дело!

Рядом с будкой охранника он притормозил.

– Дорогая, тебе пора. – Он наклоняется к противоположной дверце и выпихивает радостную девушку на улицу. – Извини, мы были прекрасной парой.

Она стоит, улыбается и машет ему вслед второй массивной связкой ключей. Витек пересекает черту, отделяющую нормальную жизнь от безумия, вдавливает педаль акселератора в пол и уносится прочь, вниз под горку, от нереального мира.

* * *

Лежа под молоденькой яблоней в генеральском саду, Простаков потягивается.

– Ну ты тут и набрехал, – произносит он чинно, почесывается и поворачивается на другой бок.

– Чего набрехал-то? – обижается Резина. – Деньги-то мне заплатили. Ровно шесть штук гринов. Ничего не вру.

– Набрехал, – присоединяется к обвинению Валетов. – Все чушь, не может быть такого.

– Чего чушь-то?! Сказал все как было. Можно подумать, у тебя, Леха, отпуск с большей пользой прошел. Чего ты там видел, в своей Сибири. Опять, поди, медведя убил, да?

Обиженный Простаков выпятил нижнюю губу, вытаращил глаза и, плохо сдерживая эмоции, выкрикнул:

– Я... Да я... Да я... – у Лехи перехватило дыхание.

Двое его сотоварищей так широко пооткрывали пасти, что выставили на белый свет не только резцы, но и пораженные кариесом коренные зубы.

– Да я рысь живьем взял голыми руками.

– Брехло, – выдохнул Резинкин, затянулся в последний раз и поглубже затолкал бычок в траву. Генеральский участок, все должно быть аккуратно. Недостатки выставлять нет необходимости, а то еще заметят и самих заставят работать. Вон духи шустрят. Перетаскивают стройматериалы туда-сюда, туда-сюда, смотреть приятно.

Простаков, окончательно обидевшись, замолчал.

– Ну, ладно, чего ты стух, – возник Валетов. – Давай рассказывай, как ты там кошечку трахнул. Ничего она тебе не откусила?

Леха молчал.

– Ну чего ты! – мелкий вскочил и похлопал Леху по щечкам.

Здоровый выбросил вперед руку, но Фрол увернулся и спустя миг сел рядом.

– Ну чего там!

Леха молча встал и подошел к совковой лопате, торчащей в куче с песком.

– Сейчас я вас лечить буду! – Леха схватился за черенок.

Витек с Фролом подорвались.

– Ты чего?! – зашугались они.

– А это вам, суки, процедура такая будет. Лопатотомия называется.

Размахивая орудием, Леха ринулся на обидчиков. И если бы не Кислов, вывернувший из-за угла дома с двумя пустыми ведрами, Простаков огрел бы Фрола по спине.

Кисляк отскочил от Лехи, словно мячик, и полетел назад, выбросив вверх обе руки. Два ведерка пролетели по воздуху и шмякнулись в непосредственной близости от Валетова.

Простаков пришел в себя.

– Извини, Фрол.

– Ничего, – скалился перепуганный солдатик, услужливо пригибаясь. – Всякое в жизни бывает. Да, Кислый?!

Фрол прочистил горло громким «хм!».

– Предлагаю устроить матч. «Спартак» против мюнхенской «Баварии». Духи, все сюда!

Шестеро молодых, прибывших на работы, были выстроены на генеральском участке в течение десяти секунд.