Мария испробовала с полдюжины номеров, начав с номера Франчески и закончив Аденом. Терминал все их объявил недействительными. Она не смогла заставить себя испытать свой номер. Дарэм молча смотрел. Кажется, он разрывался между искренним сочувствием и каким-то медицинским любопытством, словно попытка сделать несколько телефонных звонков подвергала сомнению её собственную разумность; словно она демонстрировала какое-то диковинное психотическое поведение, достойное самого пристального внимания, например искала за зеркалом предметы, которые видела в отражении, пыталась разговаривать с телепрограммой… или звонила по игрушечному телефону.

Мария сердито отпихнула парящее в воздухе устройство; то легко поддалось, но остановилось тотчас, как только она отняла руки. Мозаичная виртуальная реальность с её подгоняемыми к потребностям законами физики показалась окончательным оскорблением.

– Думаете, я дура? Что доказывает поддельный терминал?

– Ничего. Так почему бы вам не применить собственные критерии?

Дарэм произнёс: «Центральный компьютер», – и терминал высветил усыпанное иконками меню, управляющее компьютерными средствами Города Перестановок.

– Сейчас мало кто пользуется таким интерфейсом: это первоначальная версия, разработанная до запуска. Но она всё ещё способна предоставить вам те же вычислительные мощности, что и самые новые личностные подключения.

Он показал Марии текстовый файл. Та тут же его опознала: эту программу написала она сама – решение крупного, намеренно усложнённого комплекса диофантовых уравнений. Результат исполнения этой программы должен был по их соглашению стать ключом, открывающим Дарэму доступ к остальным Копиям «после запуска».

Дарэм запустил программу. Та тотчас же выплюнула результат: весь экран заполнился числами, самое короткое из которых было двадцатизначным. Любому компьютеру реального мира понадобились бы на это годы. На Марию это впечатления не произвело.

– Вы могли заморозить нас, пока программа работала, так что показалось, будто время почти не прошло. Или заранее сгенерировали ответы. – Она махнула рукой на терминал. – По-моему, вы всё это подделали и говорите не с настоящей операционной системой: на самом деле там вообще нет никаких программ.

– Можете изменить любые параметры уравнения и попытаться ещё раз.

Она так и сделала. Модифицированная программа «сработала» так же быстро, выдав новый набор ответов. Мария кисло засмеялась.

– И что мне теперь делать? Проверить всё это, пересчитав в уме? Вы можете выводить на экран любую ерунду, разницы я всё равно не пойму. А если я напишу новую программу, чтобы проверить результаты, вы сможете подделать и её результаты. Вы же полностью контролируете эту среду, не так ли? Так что я не могу доверять ничему. Что бы я ни сделала, чтобы проверить ваши утверждения, вы сможете вмешаться и переиначить всё по-своему. Для этого вам и понадобился мой файл с самого начала? Чтобы можно было запереть меня здесь и бомбардировать враньём, «доказав» наконец ваши идеи хоть кому-то?

– Вы ведёте себя как параноик.

– Неужели? Ну, вы тут специалист.

Мария оглядела свою роскошную тюремную камеру. Слабый ветерок шевелил красные бархатные шторы. Выскользнув из кровати, она пересекла комнату, не обращая на Дарэма внимания. Чем дольше она с ним спорила, тем сложнее было опасаться с его стороны физического нападения. Он выбрал свою форму пытки и будет её придерживаться.

Окно выходило на целый лес блистающих башен – несомненно, обработанный по всем законам оптики, но всё-таки слишком правильный, чтобы оказаться реальностью… как какой-нибудь экспрессионистский фильм 1920-х годов. Мария видела наброски – это действительно был Город Перестановок, на какой бы аппаратуре он сейчас ни работал. Она посмотрела вниз. Они находились на высоте семидесяти – восьмидесяти этажей, улица была почти не видна, зато немногим ниже окна и метрах в десяти правее к соседнему зданию протянулся мостик, и можно было видеть граждан-марионеток, весело переговаривавшихся, направляясь группами по двое и по трое по своим воображаемым делам. Всё выглядело дорогостоящим, но за счёт замедления можно приобрести немало субъективной вычислительной мощности, если вас устроит такой обмен. «Сколько же времени прошло во внешнем мире? Годы? Десятилетия?»

Смогла ли она спасти Франческу?

– Вы думаете, я похитил ваш файл и устроил весь этот город исключительно ради удовольствия вас обмануть?

– Это простейшее объяснение.

– Оно смехотворно, и вы это знаете. Простите, я знал, что вам будет тяжело. Но я пошёл на это не с лёгким сердцем. Прошло семь тысяч лет, мне хватило времени всё обдумать.

Мария молниеносно развернулась к нему лицом.

– Перестаньте мне врать!

Дарэм воздел руки жестом, выражавшим раскаяние и нетерпение.

– Мария… вы во вселенной ТНЦ. Запуск сработал, гипотеза пыли подтвердилась. Это факт, и вам лучше бы с ним смириться, потому что вы теперь – часть общества, которое живёт с этим не одну тысячу лет.

Знаю, я говорил, что разбужу вас, если планета Ламберт не сработает и если вы нам понадобитесь, чтобы доделать зародыш биосферы. Ладно, насчёт этого я нарушил слово. Но… давать такое обещание было неправильно. Планета Ламберт не подвела, она преуспела так, что вам и не снилось. Как я мог дать вам это проспать?

В воздухе перед ней появилось окно интерфейса, демонстрирующее в полусвете бело-голубой мир.

– Не думаю, что континенты покажутся вам знакомы. Мы предоставили «Автоверсуму» большие ресурсы, и прошедшие для большинства из нас семь тысяч лет равнялись трём миллиардам для планеты Ламберт.

– Вы напрасно тратите время, – ровно произнесла Мария. – Что бы вы мне ни показали, это не изменит моё мнение.

Но она продолжала смотреть на планету как зачарованная, а Дарэм тем временем увеличил изображение.

Они прошли сквозь облачный слой над восточным побережьем крупного гористого острова, одного из многих в целом архипелаге, охватившем экватор. Голая каменная поверхность пиков была охристого цвета – такой минерал в проект она не включала. Но время и геохимия могли подбросить кое-что новенькое. Растительность, покрывавшая остальную часть острова почти сплошь, до самой кромки воды, имела сине-зелёный окрас. По мере того как точка обзора снижалась и становились различимы детали текстуры, Мария различила «кусты» и «травы», даже отдалённо не похожие на земные деревья.

Дарэм достиг нулевой высоты на лугу, вдали от берега – в нескольких сотнях метров, согласно масштабной линейке в нижней части изображения, – и то, о чём она могла догадываться по приметам ландшафта, внезапно подтвердилось. Несомое ветром над травой облачко какого-то мусора – семена, что ли? – оказалось роем блестящих чёрных «насекомых». Дарэм остановил изображение, затем приблизил одно из созданий.

По земным понятиям, это было не насекомое: не шесть ножек, а четыре, и тельце отчётливо делилось на пять сегментов: головка, затем секции с передними лапками, крыльями, задними лапками и хвостом. Дарэм, шевеля пальцами, повернул изображение. Головка была тупоконечной, приплюснутой, с парой крупных глаз – если то были глаза: блестящие синеватые диски без выраженной структуры. Остальную часть головы покрывали тонкие волоски, расположенные сложным симметричным узором, напомнившим Марии татуировки на лицах маори. Органы восприятия вибрации… или запаха?