– Четверо. На приличном расстоянии, далеко от домов, так что мы не могли подойти незамеченными. Мы подобрались как можно ближе и попытались снять их, но для меткой стрельбы было все равно слишком далеко.

– И только один ушел?

– Так точно, сэр. Двоих мы достали, а еще один сдался, когда пуля угодила в его коня. Правда, одному из наших тоже не повезло.

– Кому?

Графф поджал губы, явно не одобряя этого вопроса, но все же ответил:

– Джеймсону. Он мертв, сэр.

«Сейчас не время скорбеть», – подумала Винтер.

– Отведи меня к пленному.

Графф кивнул и повел Винтер вперед. Солдаты, которые сопровождали его, до сих пор держались начеку, взяв заряженные мушкеты на изготовку, словно в любой момент ждали возвращения хандараев. Бедняга Джеймсон так и лежал ничком там, где его настигла пуля, и между его лопаток краснела дыра величиной с кулак Винтер. Она отвела взгляд.

Два хандарая валялись, убитые, на поле за деревней, третий сидел, скрестив ноги, на земле, под бдительным присмотром двух вор- данайских солдат. Он нахально разглядывал своих охранников и, догадываясь, что они не знают ни слова по-хандарайски, развлекал себя тем, что всячески оскорблял их в лицо.

– Эй ты, слева! Твоя мать была такой неописуемой уродиной, что ни одному мужчине и в голову бы не пришло с ней возлечь, если только ты не родился от союза козла и потаскухи. – Тут пленный увидел Винтер и добавил: – А вот идет офицерик, могу поспорить, ему только стукнуло двенадцать. Снимите штанишки, сэр, покажите, растут ли у вас волосы в паху. Или может, там даже корешка не выросло?

– Хочешь, я прикажу раздеть тебя и мы посмотрим, что там у кого выросло? – по-хандарайски отрезала Винтер.

Пленный слегка отпрянул, но промолчал. Винтер покачала головой.

– Мне задавать вопросы, – осведомилась она, – или сразу сказать парням, чтобы начинали тебя избивать?

Хандарай моргнул. Он был молод и носил бурый мундир аскера. Черные волосы его были на хандарайский манер стянуты на затылке, подбородок покрыт колючей щетиной, которую владелец физиономии, по всей вероятности, считал бородой. Судя по отсутствию знаков различия, он был рядовым (у аскеров существовали такие же чины, как в армии его величества), однако на руке у него, повыше локтя, красовалась повязка алого шелка с намалеванным чернилами вездесущим черным клином – знаком Искупления.

Словом, если бы не мундир, Винтер даже не обратила бы внимания на этого юнца, столкнувшись с ним на улицах Эш-Катариона. Или, быть может, даже выпила бы с ним, если б они встретились в таверне. Но сейчас…

– Не знаю, что вам тут понадобилось, – сказал пленный, – но, когда Рахал дан-Сендор вернется с нашими солдатами, от души советую сдаться. Клянусь, с вами обойдутся милостиво.

– Сколько у вас людей? Далеко они отсюда?

Пленный ответил ей дерзким взглядом. Винтер оглянулась на Граффа.

– Врежь ему разок, ладно? А потом постарайся принять грозный вид.

– С удовольствием, – проворчал капрал.

Винтер все еще боролась с тошнотворными, едкими спазмами в желудке, когда вместе с Граффом и Бобби вернулась к роте.

– Не знаю, что вы ему сказали, – заметил Графф, – но провернули все на славу.

– Сержант Дэвис был отменным наставником, – пробормотала Винтер. Костяшки пальцев ныли, как будто она лично занималась избиением.

Фолсом еще до их прихода приказал солдатам зарядить и проверить мушкеты. Когда они подошли, здоровяк-капрал поднялся и отдал честь, и рядовые последовали его примеру. Винтер жестом велела им возвращаться к делам.

– У нас будут гости, – сообщила она. – Неподалеку отсюда стоит хандарайская часть. Четыре роты, если наш приятель с подбитым глазом не врет. У нас есть минут двадцать до их прибытия.

Кто-то из солдат, услышавших это, застонал. Винтер повернулась к Бобби.

– Когда вернутся баржи?

– У нас переправа заняла почти час, сэр. – Паренек, вопреки дурным известиям, держался на диво спокойно. – Баржи крупней и, скорее всего, будут плыть медленнее. Да и на том берегу уйдет время на то, чтобы их загрузить. Скажем, в общем и в целом – три часа.

– Когда баржи причалят, у капитана Д’Ивуара уже все будет подготовлено. – Винтер сказала так ради спокойствия солдат, но тем не менее это была правда, – по крайней мере, она искренне на это надеялась. Винтер верила в капитана Д’Ивуара. – Так что нам придется сдерживать хандараев от силы пару часов.

Капралы согласно кивнули. Винтер слегка удивило, что ни один из них даже не попробовал возразить. На их месте сама она наверняка бы выкрикнула: «Это невозможно! Мы все погибнем!» – или что-нибудь в этом роде. Кажется, даже рядовые чувствуют себя уверенней, чем она. Винтер сделала глубокий вдох и постаралась собраться с мыслями.

– Ну что ж, – сказала она наконец. – Разделитесь на группы по трое. Каждая группа займет одну из хижин. Один человек стреляет, двое заряжают. Если вам достанется неудобный дверной проем, пробейте дыру в стене. Первый выстрел сделаю я сам, так что не открывайте огня, пока его не услышите. – Она повысила голос: – Всем ясно?

Ответом ей был нестройный, но утвердительный хор. Винтер повернулась к трем капралам:

– Фолсом, Графф, возьмете на себя группы в центре деревни. Бобби, будешь при мне на случай, если понадобится посыльный.

– Так точно, сэр!

Глаза паренька сияли. «Он предвкушает этот бой. Как можно предвкушать такое?» – подумала Винтер.

– Не то чтобы я хотел возразить вам, сэр, – проговорил Графф, понижая голос, – но что, если хандараи не пойдут в атаку всем скопом? Если б я командовал той частью, выслал бы нескольких людей обыскать дома. Если дело дойдет до рукопашной, они нас сметут.

Винтер позволила себе усмехнуться:

– Это потому, что ты, капрал, необразованный человек. Кто-нибудь из твоих прежних командиров вел бои строго по учебнику тактики?

Графф почесал заросшую щеку.

– Нет. Во всяком случае, недолго.

– Аскеров обучали по образцу ворданайской армии. Мне ли этого не знать – ведь мы сами их и натаскивали.

– И что с того?

– А то, что они безоглядно верят в правоту учебника тактики.

Либо хандараям, чтобы собраться и выступить, понадобилось больше времени, чем предполагала Винтер, либо двадцать минут томительного ожидания показались вечностью. Девушка втайне надеялась на первое.

Они с Бобби притаились в одной из крохотных глинобитных хижин. Внутри было практически пусто – хозяева, покидая дом, забрали все, что могли унести. На их род занятий указывала лишь наполовину залатанная сеть, грудой лежавшая у стены. Внутри дом был совершенно обычным: земляной пол, уложенные кольцом камни очага посредине и один-единственный выход. Теперь ко всему этому прибавилось импровизированное окно – всего нескольких минут хватило для того, чтобы штыками проделать в мягкой глине дыру размером с человеческую голову. Именно через эту дыру Бобби сейчас смотрел в северо-восточном направлении, откуда, по словам пленника, должны были появиться хандараи.