– Не будь таким неженкой. Мы все знаем, что вы не переставали трахаться с тех пор, как познакомились, – подначивает она.

Я смотрю на Логана, взглядом показывая, чтобы он заткнул ей рот, или это сделаю я, но он лишь пожимает плечами.

– Вы двое – отличная пара, – вскидываю я бровь, обращаясь к старому другу. Наступает его очередь показать мне средний палец.

– По крайней мере, на этот раз она тебя бросила? – огрызается Логан, и я смеюсь. Тут с ним не поспоришь.

– Ладно, где она? – спрашивает Молли. – Не то чтобы мне есть до нее дело, она мне не нравится.

– Мы в курсе, – отвечает Нэт, и Молли закатывает глаза.

– Ты ей тоже не нравишься. Да и вообще никому, – насмешливо напоминаю я.

– Твоя правда, – ухмыляется она и прислоняется к плечу Логана.

Возможно, Нэт прав: она действительно не кажется такой стервой, как раньше. Самую малость.

– Ладно, ребята, приятно было увидеться, – говорю я с сарказмом и поворачиваюсь, чтобы уйти. – Но мне есть чем заняться, так что счастливо оставаться. И, Логан, не переставай ее трахать. Похоже, в этом все дело. – Кивнув им, я сажусь в машину.

Закрывая дверь, слышу:

– Он в хорошем настроении.

– Подкаблучник.

– Я рада за него.

Самое странное, что последняя фраза прозвучала из уст Злобной Стервы.

Мне неуютно, немного холодно, и я нервничаю от того, что сижу в одной тонкой больничной сорочке в маленькой смотровой комнате – одной из многих точно таких же вдоль коридора. Им нужно добавить красок, хотя бы немного, но сойдет и фотография в рамке – как во всех смотровых, где я бывала раньше. В этой нет ничего, сплошной белый цвет. Белые стены, белый стол, белый пол.

Нужно было согласиться на предложение Кимберли и позволить ей пойти сегодня вместе со мной. Мне и одной не страшно, но дружеская поддержка и юмор Кимберли помогли бы мне успокоиться. Утром я проснулась в гораздо лучшем состоянии, чем заслуживала, – ни намека на похмелье. Я чувствовала себя хорошо. Заснула с улыбкой на лице, причиной которой были вино и Хардин, и спала гораздо спокойнее, чем в последние недели.

Мысли, не переставая, вертятся по кругу, как это всегда бывает, когда я думаю о Хардине. Читаю и перечитываю наш вчерашний веселый разговор. В который раз пробегаю взглядом по сообщениям, но улыбка не покидает моего лица.

Мне нравится этот милый, терпеливый, игривый Хардин. Мне хотелось бы узнать этого Хардина получше, но, боюсь, надолго его не хватит. Как и меня. Я уезжаю в Нью-Йорк с Лэндоном, и чем ближе к дате, тем все больше нарастает внутреннее волнение. Непонятно, хорошее оно или плохое, но сегодня я не могу его контролировать, и сейчас оно только усиливается.

Ноги свисают с неудобного смотрового стола, и я никак не могу решить, скрестить их или нет. Несложный выбор, но он отвлекает меня от холода и бабочек, порхающих в животе.

Вытаскиваю из сумочки телефон и набираю сообщение Хардину. Конечно, просто для того, чтобы занять себя, пока не придет врач.

Отправляю простое «Привет» и жду, скрещивая и распрямляя ноги.

«Хорошо, что ты мне написала, потому что я собирался подождать еще час и написать тебе сам», – отвечает он.

Я улыбаюсь. Мне не должны нравиться его скрытые притязания, но все наоборот. В последнее время он был так честен, и эта честность мне по душе.

«Я у врача и пока жду. Как у тебя дела?»

«Перестань вести себя так официально, – тут же отвечает он. – Почему ты у врача? С тобой все в порядке? Ты не говорила, что собираешься к врачу. У меня все хорошо, не волнуйся, хотя я сейчас с Нэтом, и он пытается затащить меня на вечеринку – мечтать не вредно».

В груди становится больно при мысли о том, что Хардин веселится со старыми дружками. Не мое дело, чем он занимается и с кем проводит время, но я не могу отделаться от тошнотворного ощущения, которое возникает при воспоминаниях, связанных с ними.

Несколько секунд спустя:

«Конечно, ты не была обязана мне говорить, но могла бы. Я сходил бы с тобой».

«Все нормально. Мне и одной хорошо». Я ловлю себя на том, что мне хотелось бы предоставить ему выбор.

«Ты слишком долго была одна с тех пор, как я тебя встретил».

«Не совсем так». Не знаю, что еще ему написать, потому что голова идет кругом, и я вроде как даже счастлива, потому что он беспокоится обо мне и так открыто выражает свои чувства.

«Лгунья». Ответ приходит вместе с картинкой джинсов и огненного шарика. Я прикрываю рот рукой, чтобы заглушить смех, и в этот момент в смотровую входит врач.

«Пришел доктор, напишу позже».

«Дай знать, если он начнет распускать руки».

Убрав телефон, я пытаюсь стереть с лица глупую улыбку. Доктор Уэст натягивает перчатки из латекса на каждую руку.

– Как поживаете?

«Как я поживаю?»

Он не хочет знать ответ на свой вопрос, у него нет времени, чтобы меня выслушивать. Он лечащий врач, а не психиатр.

– Хорошо, – отвечаю я, и меня передергивает от обязательной пустой болтовни.

Он устраивается поудобнее, чтобы осмотреть меня.

– Я изучил анализы крови с вашего последнего посещения, но там беспокоиться не о чем.

Я испускаю вздох облегчения.

– Однако, – добавляет он не предвещающим ничего хорошего голосом и выдерживает паузу.

Можно было догадаться, что никуда не деться от этого «однако».

– Судя по снимкам, шейка матки у вас очень узкая, и, насколько видно, очень короткая. Давайте покажу вам, что я имею в виду, хорошо?

Доктор Уэст поправляет очки, и я согласно киваю. Короткая и узкая шейка матки. Я изучила достаточно информации в Интернете и знаю, что это означает.

Десять долгих минут спустя я в курсе всех деталей того, о чем я же знаю. Я знала, к какому заключению он придет. Знала это еще две с половиной недели назад, когда уходила с предыдущего приема. Пока я одеваюсь, его слова снова и снова прокручиваются у меня в голове:

«Не невозможно, но очень маловероятно».

«Существуют другие варианты: многие выбирают усыновление».

«Вы еще очень молоды. Когда вы станете старше, вы и ваш партнер сможете найти оптимальный вариант».

«Мне очень жаль, мисс Янг».

Сама того не замечая, набираю номер Хардина, пока иду к машине. Меня трижды приветствует его голосовая почта, прежде чем я заставляю себя перестать звонить.

Сейчас мне не нужен ни он, ни кто-либо другой. Я могу справиться с этим сама. Мне уже все было известно. Я уже подсознательно справилась с этим и отложила проблему в дальний уголок памяти.