– Ты не обязана снова переживать это, – перебил ее Дубровин.

– Ты не можешь слышать об этом, как же ты собираешься мириться с этим всю жизнь?

– Даша, мы едем в больницу, потом – в сауну. Остальное после, – Дубровин резко вставил ключ в замок зажигания. Двигатель ритмично заработал, повинуясь четким командам хозяина.

Дорога в больницу заняла минут десять. За это время Даша несколько раз бросила взгляд в сторону Стаса – он выглядел отрешенным, сосредоточенным, внутренне собранным. Мысленно он был не здесь, а где? Даша вздохнула.

– Посиди минутку, я узнаю, есть ли мой знакомый, – сказал Дубровин, когда машина остановилась в больничном дворе.

– Стас, я не могу идти к твоему знакомому.

– Ну, это громко сказано. Мы не дружим домами, но иногда встречаемся по делу. Сегодня как раз такой случай. Я скоро.

Даша осталась одна, борясь с возникшим желанием открыть дверь и убежать. Это была глупая мысль – она вела в тупик. Дубровин забыл в машине пачку сигарет, зажигалку, и Даша, достав одну, прикурила, с наслаждением ощущая вкус табака. Ей было безразлично, что ее могут увидеть знакомые. Сигарета казалась такой мелочью в сравнении с тем, что ей пришлось пережить.

– Выходи, – раздался над самым ухом голос Стаса. Забрав у нее из рук сигарету, он несколько раз глубоко затянулся и выбросил остатки в лужу. Накинул Даше на плечи белый халат – ее грязная одежда привлекала внимание. Стас взял Дашу за руку. – Нас ждут. Не переживай, все будет хорошо.

Возле кабинета она крепко сжала его ладонь. Дубровин улыбнулся.

– Дашуня, ты входи, а я за справкой. Нужно успеть, пока есть человек, который поможет мне получить ее без проблем. Я справлюсь и сразу сюда вернусь. Освободишься раньше – посиди возле кабинета, а лучше в самом кабинете. Они разрешат.

Даша ощущала раздвоение личности. Одна она оставалась невозмутимо спокойной и словно со стороны наблюдала за происходящим. Другая – едва справлялась с волнением и вырывающимся из груди сердцем. Оно барабанило, потом вдруг обрывалось, и становилось трудно дышать. Временами Даша полностью уходила в эти неприятные ощущения.

С ней обходились так, как будто ничего не случилось – рядовое, плановое посещение врача, вежливые улыбки, дежурные вопросы. Даша удивилась, что, впервые попав к гинекологу, не испытывала чувства стыда. Лежать на кресле показалось ей даже смешным. Девушка изо всех сил пыталась выглядеть серьезной, но в организме не вовремя проснулось неуместное чувство юмора. Медсестра помогла ей встать с кресла и, выполняя указания врача, сделала ей укол. Потом выписала несколько рецептов. Даша пыталась увидеть на ее лице признаки брезгливости или любопытства – ничего такого. Молоденькая девушка бесстрастно выполняла свою работу, сопровождая каждое движение мягкой улыбкой или беглым взглядом.

Стас заглянул в кабинет, когда врач рассказывал Даше о том, как принимать выписанные лекарства. Увидев Дубровина, он указал ему на один из свободных стульев. Даша уже не слушала, что говорил этот милый человек в белом халате. Вся она была уже за пределами больницы, где можно будет больше не говорить о том, что произошло, потом глотать таблетки и ждать, пока память все вытрет, как ненужную информацию. Вопрос о том, сколько это займет времени, подвисал в воздухе. Два озадаченных мужчины и их негромкий разговор воспринимались как нечто совершенно неуместное. Даша начала нервничать – каждая лишняя минута, проведенная здесь, теперь казалась мучительно долгой.

Едва попрощавшись, Даша оказалась в больничном коридоре, Стас осторожно держал ее под руку. Белый халат остался в кабинете, и теперь на Дашу обращали внимание практически все, кто попадался на пути.

– Слава богу, – выдохнула она, оказавшись в машине.

– Подожди меня, я куплю лекарства, – Стас снова покинул ее, а когда вернулся и сел за руль, спросил: – Я в первый и последний раз задам тебе вопрос.

– Да, я слушаю.

– Ты уверена, что мы поступаем правильно, не наказывая обидчиков?

– Я не буду ни о чем заявлять.

– Все, мы едем на дачу, а потом мне нужно успеть в твою деревню, пока тебя не начали искать с собаками, – Стас закурил. – Хорошо, что все это в одном направлении. Пристегнуть ремни – взлетаем.

– Я люблю тебя, – тихо сказала Даша.

– Это единственное, что я хотел от тебя услышать перед полетом.

Даша улыбнулась, благодарно глядя на Стаса. Он отчаянно делал вид, что способен шутить и быть таким, как обычно. Никто не знал, с каким трудом ему это удавалось, но он собирался яростно бороться за обретение душевного покоя. Он разогнал машину до скорости, явно превышающей допустимую в городской черте, а за пределами города спидометр показывал практически предельную. Чувство скорости помогало Дубровину справляться с нервным напряжением, оставляя его под быстро вращающимися колесами автомобиля. Стас добавлял в кровь адреналин, не замечая округлившихся глаз Даши: она была готова поверить, что они вот-вот оторвутся от асфальта. Она не могла смотреть в окно, потому что там все слишком быстро мелькало, вызывая неприятное чувство тошноты. Даша смотрела вперед на убегающую под колеса дорогу, желая поскорее оказаться одной, в пустом доме. Лечь в кровать после горячего душа казалось самым сокровенным желанием, до которого оставалось несколько минут езды.

Неожиданно после очередного поворота она увидела знакомое строение. Даша прислушивалась к себе: неприятные воспоминания, связанные с ее первым пребыванием здесь, казались сейчас детской обидой, не заслуживающей внимания. Она не понимала, как можно было настолько усложнить простую ситуацию? Собственные обиды, нежелание понять другого, недосказанность – причина многих бед и недоразумений. Даша знала наверняка, что с сегодняшнего дня она стала другой. Она не нуждалась больше в том, без чего не представляла жизни раньше. Это касалось и отношений с Мариной, Симой. Даша чувствовала, что появилось непривычное желание удалиться от них, по крайней мере, на некоторое время ослабить крепость связывающих их нитей. У нее не было желания делиться с ними своими проблемами и слушать об их трудностях, радостях – тоже. Она сможет обходиться без подруг свободно. Ей вообще больше никто настолько остро не нужен. Она не позволит больше эмоциям брать верх над разумом. Будет все – и любовь, и радость, и огорчения, но всякий раз она будет проигрывать в голове все до мелочей. Никто не заметит этого. Просто чуть реже мелькнет улыбка на лице, чуть менее ярким станет блеск в глазах. В любом случае важным останется одно – чтобы цвет ее любви стал небесно-голубым, таким, каким ее видит Стас. Только это и будет иметь смысл, если они все-таки решат остаться вместе.

– Мы приехали, – произнес Стас, резко остановив машину неподалеку от дома. – Пойдем, я покажу тебе наше хозяйство.

– Ты уже показывал, – Даша сразу обратила внимание, что бассейн был пуст, не как летом. И без его сверкающей под яркими солнечными лучами глади все казалось менее торжественным, масштабным.