– 18 часов 18 февраля. «Беркут» с ВВ быстро проходит Грушевского и выходит через Европейскую на баррикады Майдана. Со стороны Институтской и Октябрьского дворца активисты Майдана вытеснены. По сути, наступление на активистов ведется почти с одного направления, хотя для развития успеха силовикам достаточно просто взять Майдан в кольцо…

– Так они и пытались наступать с других направлений, мы просто не дали им этого сделать.

– С каких именно?

– Мы отбили атаку «Беркута» со стороны Прорезной. Мы заметили движение с их стороны в направлении наших баррикад и решили атаковать их. Оттеснив «Беркут», мы дальше не пошли, так как нас могли просто отсечь от баррикад, и мы вернулись обратно. Больше движения с их стороны на этом направлении не было. Ближе к вечеру они действительно хотели окружить Майдан, но не везде у них это получилось. Потом уже наступали исключительно с занятых ими позиций на Европейской и Институтской.

– После атаки на Прорезной вы по-прежнему оставались в этом районе?

– Потом уже мы занимались перевозкой раненых в 7-ю и 17-ю больницы Киева. В Доме профсоюзов уже просто не хватало места для раненых.

– В ночь с 18 на 19 февраля силовики, вопреки всякой логике, не смогли штурмом взять Майдан. Атака водометов, БТРов, неоднократные штурмы баррикад… За счет чего удалось отстоять позиции?

– (небольшая пауза) Исключительно за счет личного мужества тех, кто все же остался в этот момент на баррикадах. Не хочется пафосных слов, но та пара сотен людей, которые остались на передовой, сыграли определяющую роль в том, что Майдан выжил.

– Всего пара сотен людей?

– Ну да. Были люди, которые покинули баррикады в ответственный момент. Я не могу их осуждать, в конце концов, у всех есть семьи, родственники, близкие. Не все смогли выдержать стресс. Некоторые потом вернулись обратно, преодолев временное малодушие. Что уж тут говорить, если так называемая троица (Яценюк – Тягнибок – Кличко) внезапно покинула Майдан, Турчинов прикинулся раненым, Парубий тоже внезапно был ранен, хотя по факту они просто слились. А так… Мы знали, что Майдан ночью будут штурмовать. У некоторых людей были знакомые из киевской милиции. Они передали, что личному составу районных УВД выдано табельное оружие и что центр Киева будет зачищен в ближайший час. У Дома профсоюзов в нашу сторону бросили боевую гранату, там хлопцу оторвало руку, было много раненых с осколочными. Метро было перекрыто, подходы к центру города также блокировались. В общем, нервы не у всех выдерживали, в какой-то момент показалось, что народ вот-вот дрогнет… Мы с ребятами переглянулись между собой и решили, что пойдем умирать, что уж тут. Назад дороги не было, если они захватят Майдан – репрессии и террор просто захлестнули бы страну. Это было невероятно, но некоторые мои бойцы попрощались со своими родными. Кто-то сумел дозвониться, кто-то эсэмэс отправил… Находясь здесь, на самом острие в эпицентре всего этого, ты просто становишься отрешенным и черствым. Цена жизни здесь и гривны не стоит. И какой-то невероятный азарт и полная включенность в реальность, тотальная мобилизация всех клеток организма. Знаете, умирать, оказывается, не так уж и страшно. Страх как таковой отсутствует полностью, ты просто растворяешься во всех этих событиях. Тут не столько боишься пострадать, сколько того, что вот именно в этот момент Майдан может пасть, и от осознания этого становишься еще злее, ведь пока живет Майдан – надежда на будущее есть.

– А ваши родные были в курсе, где вы находились?

– Дело в том, что у меня 14 февраля умерла бабушка. Я не хотел расстраивать лишний раз маму, поэтому я ей все время говорил, что я на заработках, строю частные дома. Зачем ее беспокоить, я ее сильно люблю. А так мы ждали зачистки и готовились к самому худшему.

– Однако этого не произошло. Что стало ключевой точкой ночного противостояния?

– Так сразу и не скажешь, но несколько факторов можно выделить. Первой такой малой победой стал поджог их техники. БТРы пытались утюжить баррикады и передавить людей, но, благо, их на совесть строили и они выдержали. Если честно, для меня загадка была, почему они в таком ограниченном пространстве пытались действовать техникой, подпалить их было совсем не проблема. А водомет, который подъезжал к баррикадам, переехал молодого парня. Парнишка убегал от машины и поскользнулся, а водитель специально направил ее на него. В общем, голову переехали хлопцу, смерть была мгновенной. По логике вещей за техникой должен был пойти «Беркут», но сожженный водомет с БТРами деморализовали их. Они даже отошли немного назад с занимаемых позиций. Потом, когда «беркуты» все же решились пойти на штурм и атаковали баррикады, мы мало того, что отбили атаку, так еще и четверых взяли в плен. Пленных провели через все позиции, со сцены неоднократно говорили о них, «Беркут» слышал это. Я думаю, что факт их пленения тоже в какой-то мере нам помог. Ведь после этой атаки движение с их стороны на время прекратилось. Ну а кульминацией стал подход подкрепления из Львова. Мужики молодцы, огромный респект им! Прорвали милицейский кордон у Киева и пробились к нам в центр города, минуя патрули и оцепление. Где-то через час подошел Тернополь, а затем и Черновцы. Сам факт появления новых сил придал всем уверенности, уже было понятно, что баррикады устоят. Утром на Майдане уже были десятки тысяч людей, было очевидно, что маятник качнулся в нашу сторону.

– То есть битва за Майдан была выиграна именно ночью 18–19 февраля?

– Да! Мы уже точно знали, что победим, а вот по ту сторону баррикад уже не было такой уверенности. Наш тернопольский «Беркут» даже покинул Киев, отказавшись во всем этом участвовать. Остальные были уже деморализованы.

– После победной, казалось бы, ночи 18–19 февраля наступил «черный смертный четверг» 20 февраля. Несколько десятков человек погибли на Институтской от снайперского и автоматного огня. Понятно, что вот так сразу точно не ответить на вопрос о том, кто же стрелял в активистов из огнестрельного оружия, но, тем не менее, на правах очевидца и участника событий, который был на месте событий, чьи это были стрелки?

– Ну чьи? «Альфа», «Беркут», конечно. Силовики, в общем. У нас сомнений по этому поводу не было, мы знали, что перед нами были они. Тем более что сам Захарченко (министр МВД. – П. А.) открытым текстом признал, что правоохранители применили оружие против нас. Кстати, вы видели видео расстрела людей «черными человечками» у Октябрьского дворца?

– Да, конечно, оно весьма распространено в сети.

– Обратите внимание, что автоматчики стоят в полный рост и спокойно ведут огонь. Не пытаются спрятаться и укрыться. А им противостоят люди с палками и щитами, которые залегли, прячась от пуль. Это к вопросу о том, было ли оружие у майдановцев или нет, если по тебе стреляют, то у тебя на подсознательном уровне сработает рефлекс самосохранения, ты будешь укрываться, искать защиту. Но явно не стоять в полный рост. Да и соотношение потерь среди силовиков и нас говорит само за себя.