— Проведите ее внутрь, — распорядился арий.

Борьба Алиссен не имела смысла — она выиграла минут пять, а потом ее втащили во двор. Башня возвышалась, как монолит из стали, неприступная, обросшая пристройками и переходами, сложенными из такого же серого камня. Кеодан скрылся в одной из них, туда же повели девушку.

Ее втолкнули в каменный мешок без окон. Здесь не было мебели, только голые стены. Вход со двора заперли, но осталась еще одна дверь, из-под которой сочился тусклый дневной свет и доносились приглушенные голоса. Кеодан и еще кто-то. Алиссен прислушалась.

— Давно не виделись, Эверон. Как ваше здоровье?

— Без изменений, мэтр, — тихо и сдержанно ответили Кеодану.

— Вы плохо выглядите. Столько седины… В последнюю нашу встречу вы были свежее.

Человек, названный Эвероном, промолчал.

— Не сочтите за грубость, но сколько вам лет?

— Тридцать семь.

— Это недопустимо. Арии не должны быть подвержены бегу времени, это личный приказ Императора. Вы были на Озерах?

— Алхимики сами приезжали сюда несколько раз.

— Очень хорошо! Ответьте на прямой вопрос — когда вы планируете начать принимать эликсиры?

— У меня приступ почти каждый вечер, а длительность процедуры — двое суток. Первый же прием эликсира станет единственным, мэтр Кеодан. Я умру. Ни один алхимик не возьмет на себя такую ответственность.

Эверон говорил о своем недуге безо всяких эмоций. Впрочем, Кеодан тоже:

— А как с лечением?

— Оно не помогает. Я отказался от лечения.

— А вы понимаете, что это — не единственное, от чего вам придется отказаться? Я отдаю дань вашей невероятной эффективности, но приказы Императора не обсуждаются. Если вы и дальше намерены стареть, я запрещу вам переступать порог Железной башни.

Кеодан добавил, сменив тон на доверительный:

— В светлое время суток, разумеется. Найдите решение, Эверон, пока не стало поздно! Вы всегда его находите!

— Я найду, мэтр. С кем вы пришли? — перешел к делу второй арий.

— Входи. Не вынуждай тебя тащить, — приказал Кеодан, открывая дверь.

Алиссен вошла, волоча за собой цепь. Это помещение было не менее убогим, чем первое. Стол и грубая скамья перед ним, мутное окно без занавески. Тюрьма. Незнакомца, очевидно, звали Эвероном. Он стоял прямо, спокойно смотрел на девушку черными глазами и признаков немощи не проявлял.

— Любите ли вы читать, мэтр Эверон? — шутливо осведомился старший арий, доставая два письма — свое и мнимого сира Анвелла, — содержимое записок вас заинтригует.

— Она архонт? — спросил Эверон, убирая бумаги за пазуху и кивая на девушку.

— Вы удивляете меня, мэтр. Даже я не сразу догадался.

— На ней железа больше, чем она весит.

— Ах, я и забыл, как убийственно вы логичны! Но до меня дошли слухи, что вы избиваете подчиненных.

— Наказываю за непослушание. Да.

— Вы думаете, я вас порицаю?! Ни в коем случае! Эверон, вы же арий. Поберегите кулаки, используйте магию! Кстати, где ваш посох?

— В Железной башне мне ничто не угрожает, мэтр. Я и без посоха арий.

Кеодан, вежливо попрощавшись с Эвероном, ушел. Последний поднял цепь, намотав ее на руку и коротко распорядился:

— Иди вперед.

«Вперед» означало в коридор. Он несколько раз поворачивал и разветвлялся. Арий шел сзади, чуть не наступая на пятки, вынуждая передвигать ноги быстрее. Тянуло влажной сыростью. Вот откуда! В торце помещения, освещенного факелами, зиял проход в тюремные недра. Но Эверон вел Алиссен не под землю.

Миновав несколько хозяйственных помещений, арий и его пленница оказались в колодце Железной башни. Деревянные балки, вмурованные в камень, почерневшие от времени, прочные, как сталь, служили ступенями. Перил нет, но лестница широкая! Дошагав до очередной ровной площадки, Алиссен решилась. Развернувшись к Эверону, она резко дернулась в попытке вырвать у него поводок. Вроде, получилось: девушка заметила, как цепь соскальзывает с руки ария, но металл, незамедлительно взмыв в воздух, ударил ее по груди и намотался на тело двумя витками, прижимая локти к ребрам.

— Убери ее, пожалуйста! — взмолилась Алиссен, — я больше так не буду!

— Я видел фокусы и поумнее. Посмотри вниз! — приказал Эверон.

— Не хочу!

Арий подтолкнул ее к самому краю, вынуждая заглянуть в пропасть. Архонт пронзительно закричала, увидев бездну рассеянного света и серого камня, обрывавшуюся прямо за изящными носками ее туфель.

— Нет, смотри! Если сорвешься, я удержу, но ты повиснешь на руках, скованных за спиной. Представь себе на секунду, что будет с твоими запястьями, локтями и плечевыми суставами и можешь повторить попытку.

Эверон отбросил девушку обратно к спасительной стене. Алиссен отказалась идти дальше. Сжавшись в комок на полу и опустив голову, она разрыдалась от страха того, чего не случилось.

— Вставай.

— Я не могу! Мне плохо!

— Здесь плохо всем. От моей помощи тебе станет еще хуже.

Арий дернул цепь. Лицо у него стало откровенно злое. Если чем-то и можно было разжалобить этого мага, то точно не слезами.

* * *

Моргват волновался, но не мог сделать большего, чем гипнотизировать вход издали. Лето обтирал стены, пинал выступающие булыжники мостовой и вопрошал взглядом архонта — стоит начать беспокоиться, или еще рано. А когда Алиссен выскочила во двор Магистрата, стало уже поздно.

— Какого демона там происходит?!

Аквилеец побежал было к воротам, но Моргват заломил ему руки за спину и оттащил за угол ближайшего дома. Дрожь земли ощущалась даже здесь, в окнах дребезжали стекла, а прохожие в панике разбегались.

— Кто это такой? Они ее поймали! Ей надо помочь! — Лето отчаянно вырывался, — да что ты в меня вцепился?!

— Спасаю твою жизнь. С благодарностью подожду, — прошипел Моргват, — кто он такой, спрашиваешь? Магистр Кеодан. Арийская мразь всея Эймара. Не узнал старого друга?

— Кеодан? Алиссен схватил Кеодан?! — спросил Лето с таким непередаваемым ужасом, что архонт его выпустил.

— Так ты специально отправил ее туда?! Чтобы от нас избавиться?! Ах ты гад! — завопил аквилеец.

— Что ты несешь, Загорелая шея?!

— Скотина архонтская! Она же от Кеодана из Дорина сбегала!

— А мне сказать?! Я не знал! Идиоты! Ох и идиоты же…

Моргват осторожно выглянул из своего укрытия. Магистрат ариев горделиво поблескивал орлами, легионеры заняли свое место у ворот, и только улица была непривычно пуста. До Лето начала доходить серьезность положения, но он все еще рассчитывал, что архонт сию минуту все исправит.