суда окутали густые сумерки. Я вышла усталая и опустошенная. Пятки падали на ступеньки и, казалось, я шла машинально, просто потому что не могла остановиться.

Я… выиграла…

Наверное, мне нужно было прыгать от радости и злорадствовать в лицо Надежде Петровне. Но вместо этого, глядя на ее бледное, злое, совершенно растерянное лицо, я не чувствовала ничего. Ни-че-го.

Я вернулась в родной город ради наследства.

Но с тех пор столько всего случилось…

Орлов, в первую очередь.

И вот между нами навсегда легли мои слова «Уходи и никогда больше не возвращайся».

Он не вернулся. Не приехал к Зинаиде Ивановне под очередным благовидным предлогом, за которым хорошо читалось намерение просто меня увидеть.

Он не зашел к нам в отдел, когда я еще сидела с документами, а остальные уже разошлись по домам. Я иной раз задерживалась, хотя и нечасто. И он ни разу не позвонил.

Я сама этого дико хотела, требовала, надеялась.

Но почему-то сейчас радости не чувствовала. Внутри образовалась какая-то пустота. Пожалуй, даже более неприятная, сосущая, нежели в тот момент, когда я уезжала в Москву, чтобы родить там ребенка. Вероятно, наивная девушка еще на что-то надеялась… Убеждала себя, что Орлов ей не нужен и что она сама со всем справится. Но, по факту, отвергала каждого претендента на свое сердце. Потому что ждала… Орлова?

И вот дождалась. Он вернулся в мою жизнь, стремительно заполнил ее, ошеломил своими признаниями, снова соблазнил и… я его отвергла.

Думаю, он не вернется.

Слова гулким эхом отдавались где-то внутри. Болезненным и четким.

Он не вернется.

Насколько я знаю, Орлову еще никогда не отказывали. Так что… у него нет привычки добиваться своего даже после этого. Да и зачем? Столько женщин прибегут к нему сломя голову, стоит лишь поманить. Красивых, умных, молодых...

На автопилоте я обогнула здание суда, вышла на стоянку машин и ощутила сзади движение. Чувство было каким-то странным. Словно вот-вот случится нечто нехорошее. Примерно также я чувствовала себя в тот день, когда позвонили из больницы и сказали, что бабушка скончалась… Это щемящее до передергивания, болезненное ощущение сложно забыть и с чем-то спутать.

Я резко обернулась и увидела лицо незнакомого мужчины…

Незнакомого? 

Я вгляделась в его черты…

Ваня? Он очень сильно изменился и выглядел старше своего возраста.

Я помнила худощавого парнишку, немного картавого и нескладного. Того самого озабоченного типа, который снимал нас на вручении дипломов ниже пояса и заявил, что это самое интересное. Никто не воспринимал его всерьез, не принимал его приглашения на свидания. Принеси-подай-свали… Вот, как видело его большинство наших девчонок.

Даже на злополучной вечеринке никто не стал с ним танцевать. И я в том числе, сбежав от всех в сад...

Теперь же это был крепкий, немного обрюзгший мужчина, с проплешиной в волосах и следами злоупотребления спиртным на лице.

Судя по одежде, звезд с неба он не хватал и «высоко не взлетел». Старенькая куртка из потертой замши, такие же видавшие виды джинсы и потрескавшиеся ботинки из кожзама. 

– Ну? Узнала? Привет, Улька-красотулька! 

Он улыбнулся во все тридцать два зуба и стал уже гораздо более узнаваемым. Только Иван звал меня «Улька-красотулька» и больше никто. Я никогда не придавала значения этому прозвищу. Хотя Катя была уверена, что парень в меня влюблен. Так и говорила: мол, Ванька по тебе сохнет.

– Ты как? Вернулась или на время? – уточнил Иван, пока я стояла, погруженная в собственные мысли и воспоминания.

И кивнула, а затем мотнула головой.

– Да нет. Я ненадолго. Скоро уеду.

– Ну, пошли, к моей машине, все расскажешь! – предложил Иван.

Я пожала плечами, мельком взглянув на свою, что стояла рядом.

Почему нет? Даже не знаю, зачем согласилась. Просто посылать его куда подальше выглядело невежливым, тем более, что Иван, кажется, вполне искренне радовался встрече. Сиял как начищенный самовар.

Мы подошли к его авто, оказавшимся, на удивление, довольно приличным, и Иван открыл мне дверцу рядом с водительским.

– Садись. Съездим в кафешку, поболтаем. Обещаю! Верну тебя сюда не поздно! Помню, что ты девушка серьезная.

– Поехали, – зачем-то ответила я и устроилась в кресле.

Иван сел за руль. И мы отъехали от здания суда.

Перекресток, еще один…

Я даже не заметила, что мой спутник полез за чем-то в дверцу. А в следующую минуту крутанулся и накрыл мой рот и нос какой-то тряпицей.

Едкий запах разлился внутри, и с каждым вдохом проникал все глубже.

Голова закружилась, все вокруг пошло расплывчатыми пятнами. Блики фонарного света, темные силуэты машин, черные тени деревьев…

Луна раскололась на несколько частей в небе и… погасла.

Я уплыла в беспамятство.

Александр

Я задержался на работе допоздна.

Сегодня Ульяна снова уехала в областной центр, на суд. И я не мог дождаться, пока мне расскажут, чем же все, по итогу, закончилось.

Я сделал все, чтобы этот суд стал последним. Казалось, так я быстрее избавлюсь от одной головной боли. Ульяна наконец-то хоть немного успокоится. Выспится. А завтра, когда она придет в себя, я приеду к ней. С цветами и кольцом, которое купил заранее. Сходил в ювелирный еще во время командировки в Москву. Ассортимент местных ювелирных показался недостойным моей Ули. 

Я сделаю ей предложение руки и сердца. Буду предельно галантен и конкретен, постараюсь больше не сыпать соль на раны этой сильной, но достаточно настрадавшейся женщины.

Не позволю ей сбежать. Применю все способы, чтобы добиться ее прощения. Зацелую до темноты в глазах. Выбью из ее головы мысли о том, что я для нее ничего не значу.

Не может ничего не значить мужчина, от которого она родила. Которого когда-то полюбила так, что больше никого не смогла подпустить к себе даже ненадолго.

Я даже знал, где именно скажу все слова, что вертелись в голове уже много дней. Там нам точно никто не помешает. Димка ведь говорил, что то место в парке для мамы дорого как память. Именно туда я ее и отведу. А еще покажу надпись…

Звонок телефона заставил очнуться от грез.

– Александр, случились непредвиденные обстоятельства… Есть предположения, что девушку похитили… – раздался растерянный голос начальника охранного агентства.

– Что?! Но как это могло случиться? – прорычал я в аппарат. – Я ведь достаточно вам заплатил, чтобы вы нормально сделали свою работу!!!

– Вы заплатили за то, чтобы наш сотрудник присматривал за ней издалека и не вмешивался в ее разговоры. Это было вашим условием, хотя мы