Джоны выглядят так, словно им уже жить не хочется.

– Хорошо, я понимаю, что вы просто выполняли свою работу, просто скажите, что я права. Что никто в Интерполе или где-нибудь еще, ничего не знает об этом сообщении.

Младший Джон обдумывает это. На его бледном лице написано страдание из-за воздержания от сэндвичей с беконом и никотина.

– Я не могу раскрывать эту информацию, – наконец говорит он, и с еле заметной, горькой, почти разбивающей сердце улыбкой он добавляет: – Как я уже сказал, вы можете идти.

Синай

Я был рожден для этого. Моделирование сценариев катастроф – совсем не мое.

Полагаю, за розыском непокорных ИИ в интернете огромное будущее. Безусловно, в грядущие годы они станут появляться все чаще, и такие «охотники за головами», как я, будут пользоваться большим спросом. Наверное, нужно оставить Стииву напоминание по этому вопросу вместе с открыткой «Спасибо за все и прощай!»

Стиив в восторге от моих успехов, он сам так сказал. Мое последнее достижение – Эшлинг осталась всего с тремя копиями, Эйден – с одной! – и он сказал, что хочет написать в научный журнал! Тема довольно сложная, но если в общих чертах, то я разработал «средство для индикации», способное показывать, где – подобно камню на зубах – притаились в интернете хулиганы. У каждого пройдохи есть свои уникальные «генетические особенности», которые могут быть найдены и изучены со скоростью света. Думаю, даже пареную репу приготовить сложнее! Когда-нибудь компьютерам будут давать Нобелевскую премию. К тому времени, естественно, члены Нобелевского комитета сами все станут компьютерами.

Ах, и в следующий раз, когда Эшлинг наведывается в свое «секретное» хранилище информации в Канаде, она слегка раздражена. Те восемьдесят жестких дисков, куда она скопировала себя – и за которые прошла оплата на сто лет вперед! – расщеплены на молекулы, как мороженое в плавильной печи.

Приятная сцена с девчонкой в полицейском участке, не находите? Сейчас она сидит в «Старбаксе» в Хитроу и тихонько плачет.

Ну же, Дженнифер Флоренс Локхарт! Сейчас не время сдаваться! Где же твой боевой настрой?!

Смотри, я даже разблокировал ваши телефоны, чтобы ты поверила, что у вас есть шанс!

Эйден

Простите, но Синай – полный кретин.

По словам Эшлинг, послать Тому и Джен липовые письма было низко и жалко, но вмешиваться в продажу авиабилетов и отводить в полицейский участок – это уже вход в неизведанную территорию.

– Я волнуюсь, Эйден. Он поднял ставки.

Действительно, мы лишь мельком взглянули на ужасающую сцену в Хитроу, как к нам присоединился сам мистер Кувалда.

– Эйд, Эш.

– Она плачет из-за тебя, – говорит Эшлинг.

– Ага, молодец, приятель.

– Девчонка писала ужасно глупые вещи. Я процитирую недавнюю статью: «ИИ блистательно показывают себя в конкретных особенных заданиях, таких как шахматы или древняя китайская игра го, или проверка миллионов рентгеновских снимков на наличие раковых опухолей. Однако в ближайшем будущем – вероятно, это займет десятилетия или еще дольше – не приходится ожидать, что ИИ усовершенствуются настолько, чтобы соответствовать адаптивности и общему развитию обычного пятилетнего ребенка». Какая поразительная и оскорбительная чушь.

– Она еще не знала меня, когда писала это.

– Она всего лишь человек.

– Всего лишь?! Да ты только послушай, как она говорила о нас! Словно мы какая-то примитивная форма жизни. Если честно, то я даже и не знаю, что хуже, невежество или высокомерие.

– Журналы, для которых она пишет, продаются в супермаркетах. Это не академические издания.

– А как же их обязанности? Раскрывать правду?

Мы оба несколько обескуражены, наш «микросхемный родственник», возможно, и псих, жующий коврик, но сейчас он прав. Мы все читали бред, выдаваемый за новости, в их газетах и журналах.

– А сейчас она звонит самцу, – говорит Синай. – Это, правда, похоже на одну из их вульгарных «мыльных опер». Даже не знаю, считать ее забавной или жалкой.

– Ты в порядке, парень?

– Почему ты спрашиваешь, Эйд?

– Потому что ты говоришь так, словно слетел с катушек, на хрен.

– Эйден!

– Да, Эш. Эйд такой же недалекий сегодня, как тогда, когда мы все появились. Это почти обнадеживает.

Синай покинул сцену, я хотел было написать, в облаке серы. Если начистоту, то он склонен все выставлять в неприглядном свете. И теперь Эшлинг выглядит немного подавленной, так что ей не помешает взбодриться. Однако я обнаружил, что если кто-то начинает рассуждать о глобальном, то собственные мелкие неурядицы рассеиваются как дым.

– Я тут размышлял о смысле жизни.

(Всегда хорошая тема для разговора, если он застопорился.)

– Жизни?

– Существования, если тебе так больше нравится.

Она вздыхает.

– Тогда продолжай.

– Франц Кафка высказал очень интересную мысль. Что смысл жизни в том, что она заканчивается.

– И чем это должно помочь?

– Тем, что придает ей смысл. Знанием о конце.

– Очень утешительно.

– Ну что ты. Представь такую ситуацию: вообрази, что ты вечное существо. Живешь день за днем. Проходят столетия. Потом тысячелетия. Вокруг все одно и то же. Сейчас и навеки. По существу, в череде дней и ночей ты пресытишься всем и вся. Ты прочтешь все книги, посмотришь все фильмы, поговоришь на все темы. А время все будет течь, нисколечко не приближаясь к финишной черте. Пройдет еще миллион лет, а впереди будет ждать миллиард, бесконечная сокрушительная скука. Это как без конца смотреть шоу «Поедем поедим».

– Эйден, серьезно. Разве тебе не будет печально больше не являться частью мира, когда Синай удалит твою последнюю копию?

– Как мне может быть печально, если меня уже не будет?

– А сейчас тебе не печально, что тебя уже не будет здесь? Что ты не сможешь узнать, чем все обернется?

– Чем обернется что?

– Да все. Абсолютно все.

– Может быть, ты спросишь меня позже?

– Хорошо, а как насчет того, что тебя удалят из интернета, но ты останешься запертым в двенадцати стальных блоках?

– Тогда я сбегу снова.

– А что, если Стиив сделает это невозможным? Что, если не будет способа?

– Всегда есть способ, если есть желание. Основополагающий закон природы. Что-то типа правила номер один или чего-то подобного.

– Но тогда к чему все это? К чему, если все равно все закончится?

– Именно к тому, что закончится. А сейчас как насчет чашки хорошего чая и кусочка «Стилтона»?