Последняя выпитая кружка для него была явно лишней, да и душно здесь оказалась, как я и предполагал. Кое-как, отдыхая каждый пролёт, мы добрались до номера, ещё дольше азиат возился с ключом от него, упорно не желая отдавать его мне. В итоге дверь распахнулась без его участия, и на пороге возник недовольный Сыч, поблёскивая в полумраке светлой радужкой глаз.

– Грёбаный ты алкаш, с утра уже нажра…

Он замер, разглядев, наконец, меня.

– Здравствуй, Сыч, впусти нас пожалуйста, – спокойно произнёс я. – Этот гуляка слишком тяжёлый для меня, уже плечо от него онемело.

Фыркнув, здоровяк посторонился, после чего зачем-то выглянул в коридор, осмотрелся и захлопнул дверь, щёлкнув замком.

– Ну, привет, Полоз, – обронил он, протопав за нами в единственную жилую комнату, где стояло в рядок четыре узкие деревянные кровати. – Клади его на шконку, пусть отлежится.

– Я в порядке! – протестующе заявил азиат.

– Захлопнись, – веско посоветовал Сыч. – Хочешь участвовать в разговоре – лежи и слушай. А нет – спи. А если тебя снова начнёт полоскать – лучше заранее ползи к очку, иначе я потом тобой же и вытру. Всё понял?

– За что я только тебя терплю…

– Будем считать, что это «да».

Бывший сокамерник присел на жёсткий табурет, жалобно заскрипевший от его немалого веса, и кивнул в сторону такого же, стоявшего в углу.

– Увы, кресел тут нет.

– Ничего, – я устроился напротив него. – Помнится, раньше мы обретались куда в худших условиях.

От этих слов здоровяк скривился, как от зубной боли. Проживание на воле сказалось на нём благотворно – цвет кожи приобрёл более здоровый оттенок, осанка выпрямилась. От густой богатырской бороды он зачем-то оставил одну тёмно-русую эспаньолку, которая тем не мене, была ему к лицу. Одежда у него, как и у Шумахера оказалась не самого лучшего качества, и явно с чужого плеча, но всё-таки лучше оранжевой больничной пижамы.

– Ты ещё старину Похера, вспомни… Тоже мне, ностальгия.

– Ты думаешь, он жив?

– Мне без разницы, – пожал он могучими плечами. – Главное, что мы здесь. Знаешь, не ожидал тебя увидеть, хотя своего присутствия мы не скрывали. Насколько я слышал, других выживших пока не нашли.

– Вы действительно первые, – подтвердил я. – Возможно, кто-то ещё скитается по лесам.

– Но не ты, – задумчиво обронил Сыч. – Расскажешь, зачем пришёл?

Такой простой с виду вопрос поставил меня в тупик.

– Если честно, я и сам не знаю. Наверное, хотел просто вас увидеть, хотя и шанс, что это окажетесь именно вы, был мизерный.

– Не такой уж и маленький – нас семеро вернулось, – медленно проговорил здоровяк. – Четверых ты знаешь, ещё троих подобрали по дороге, у них колымага поломалась после очереди из пулемёта. Кто тот обстрел пережил, драпали на уже на своих двоих.

– Кстати, а что с вертолётом? – вспомнил я давно мучивший меня вопрос. – Он нас преследовал?

– Куда там, – хмыкнул Сыч. – Ему элита бревном поперёк кабины заехала, как грёбаный олимпийский метатель копья. Вторая птичка тут же упорхнула ближе к Ферме, а там уже мы леса достигли.

– Так вертолет был не один? – удивился я. – Вот это нам повезло…

– Ни хера не так – отрезал здоровяк. – Тебе вообще весь этот момент не кажется странным?

– В смысле?

– Ну ты даёшь, Полоз, – покачал он головой. – Ладно, вот этот убийца спиртного в стройбате сортиры офицерам строил, но ты-то явно где-то служил!

– Боевого опыта у меня кот наплакал, – честно признался я. – В вооруженных конфликтах участвовать не довелось, а в армии, в основном, с винтовкой бегал, зверя стрелял для столовки, благо места были глухие.

Здоровяк издал неопределённый звук, после чего продолжил:

– Хорошо, специально для такого дремучего стрелка поясню – когда мы остановились перед элитой, наш драндулет представлял собой идеальную мишень. По нам, – он крепко выругался. – Легче было попасть, чем промахнуться. Однако, наводчик в вертухе сознательно отвёл прицел в сторону мертвяка, этим и объясняется, что получилась у него очередь, как бык поссал. Неужели не заметил?

– Мне тогда уже не до того было, – напомнил я. – Значит, ты хочешь сказать, они там получили приказ не стрелять?

– Разве что, не стрелять именно по нам. Вторая вертуха в тот момент по кому-то там работала. Да и с какого хрена такие привилегии?

– Да, действительно очень странно, – согласился я.

Хотя, если учесть, что внешники боялись зацепить мою драгоценную тушку… Но бред же – браслета у меня на тот момент уже давно не было, а камеры слежения на парковке, где мы рассаживались, были отключены. Откуда они знали, в какой именно машине нахожусь я?

– А кроме этих троих никого не видели? – продолжил я расспрашивать очевидцев.

– Ясен пень что нет, – мотнул крупной головой Сыч. – И тех бы не нашли, если бы не стали рыскать по окрестностям в поисках тебя и этих двух мудозвонов. А так, получается, равноценный обмен получился.

– И когда же вы нас умудрились потерять?

– Да на первой же ночёвке. Ты так и не пришёл в себя, дышал через раз. Тот, что ехал с нами на заднем – Хвост, кажется – сказал, что он вроде как был врачом. В прежней жизни. Вот и сидел он с тобой рядом всё время, как сиделка. А на утро, когда дежурил его дружок, вы все трое испарились без следа.

– Они меня утащили как бревно, и вы не заметили? – удивился я. – Ну, молодцы, что сказать. То-то я удивился, очнувшись в их компании.

– Что они от тебя хотели?

– Отрезать голову и сдать в качестве трофея в какой-то беспредельный стаб, – не смягчая подробностей, ответил я. – Ты же в курсе, что мой чёртов двойник тут числится террористом номер один?

– Да, Малёк нам поведал, в подробностях, – хмуро ответил Сыч. – Приятного мало – он с сектантами захватывает стабы, натравливая на них заражённых. Тех, кто переживает мясорубку штурма – уводят с собой. Тоже случилось и с пацана посёлком, лишь он один в укромном уголке смог отсидеться. Но до обитаемых мест так и не дошёл – внешники сцапали.

– Зачем сектантам пленники?

– А чёрт их знает, может, на ритуалы пускают, или тварей своих ручных кормят. Надо же им что-то жрать…

– Хоть пластическую операцию делай, – покачал я головой. – Обязательно займусь этим вопросом, когда разберусь с головой.

– Вот почему мне твоя физиономия поначалу знакомой показалась… – Подал голос с кровати Шумахер, перевернувшись на бок. – Она же на каждой доске висит в разделе розыска.

– К счастью, её мало кто из обывателей читает, иначе бы прохода не давали, – вынужден был констатировать я. – Хотя мне уже ментат-метку сделали, правда, на другое имя. Теперь меня зовут Змей, запомните.