Между серьезнейшей информацией о питании и образе жизни и современными стандартами здравоохранения — пропасть. В медицинских программах правильное питание, подкрепленное научными данными, отсутствует. Начиная учиться на врача, я это понимал, но не мог постичь всей полноты последствий этого недостатка системы здравоохранения, пока не увидел их воочию. Этот урок преподала мне одна пациентка, которую я встретил в самом начале врачебной практики (несущественные подробности истории я изменил, чтобы защитить ее личную жизнь).

В тот день курировавший меня ординатор — молодой врач — попросил посмотреть одну больную диабетом. Он отвел меня в сторону и сказал, что у женщины терминальная стадия заболевания. Она теряла с мочой много белка и в последние годы перенесла ампутацию обеих ног ниже колена. «Ей недолго осталось», — сказал он мне.

Я постучал в дверь, вошел в комнату и увидел тучную женщину средних лет, сидевшую в большой электрической инвалидной коляске, которая занимала значительную часть тесной стерильной смотровой комнаты. Я сел и начал расспрашивать ее об истории болезни: «Когда у вас была операция? У вас были жалобы в последнее время? Какие проблемы вы хотите решить во время этого визита?» Обычные врачебные вопросы.

От того первого разговора у меня в памяти осталось ощущение глубочайших, необратимых изменений, произошедших с этим человеком. Она больше никогда не сможет ходить. Ей не удастся так легко взаимодействовать с миром, как мне. Покупки в магазинах, прогулки, работа, приготовление пищи, купание, уход за собой — все это для нее стало бесконечно сложнее. Спрашивать, как она себя чувствует, было глупо и неуместно. Нелепо полагать, что я хотя бы отчасти пойму ее!

Я вышел из комнаты и перебросился парой слов с ординатором. «После ампутации у нее было несколько острых приступов и постоянные трудности», — объяснил я.

Мы вошли в кабинет, и я увидел, как умело ординатор собрал детальный анамнез и провел осмотр. Мы углубились в тему эмоционального состояния женщины после операции. Как у нее дела дома? Как она справляется? Какое у нее настроение и как она себя чувствует? Я стоял и слушал, как пациентка объясняла, что время для нее тяжелое, но она пытается исправить ситуацию. Она не сдавалась и не отступала. Она посещала программу профессиональной подготовки для инвалидов. Когда она об этом рассказывала, было ясно, что дело не в деньгах: курсы заставляли ее в душе почувствовать себя ценным человеком. Она доказывала самой себе, что по-прежнему может внести свой вклад, быть полезной миру.

Но пока ее попытки часто терпели неудачу. Она переживала исключительно сложный период, должна была свыкнуться с неуклюжей коляской, и ее очень подавляла мысль, что из-за физической немощи она не может найти работу. Много месяцев ушло на тренировки, но все ее устремления снова и снова рушились из-за колоссальных проблем в повседневной жизни. Во время разговора ее борьба и горечь были буквально осязаемы. Все до единой попытки улучшить свое положение сталкивались с преодолением неисчислимых сомнений, страха, безнадежности. В какой-то момент, рассуждая о том, что трудоустройство, в общем-то, не имеет особого смысла, женщина с горечью заметила: «Я думала о том, чтобы стать проституткой, но даже на это неспособна. Никто мне не заплатит».

Тут в комнате повисло неловкое молчание. Она вложила в эти слова горечь, боль и ненависть к себе, и ее эмоции охватили меня, хотя я и сумел их скрыть. Ординатор сказал пациентке, что не стоит говорить о себе так, но это было слабое возражение. «Вам со мной неудобно, доктор?» — спросила она. Конечно, неудобно, можно даже не спрашивать.

Мы вышли из комнаты и остановили штатного врача — добрую, искреннюю женщину, которая неутомимо и самоотверженно посвящала себя малообеспеченным пациентам. Ее карьера подходила к концу, у нее самой был заметный животик. Она вежливо выслушала, как мы «представляем» пациентку, а потом мы втроем вернулись в кабинет побеседовать еще раз. К тому времени к женщине вернулись спокойствие и уверенность. Доктор начала обсуждать, что можно сделать, чтобы исправить ситуацию. У пациентки осталось еще несколько вопросов на эту тему, а потом она вернулась к проблеме, которая все время всплывала во время разговора. «А что мне надо есть, доктор? Я честно перепробовала все, чтобы сбросить вес, но это, похоже, не помогает». Врач посоветовала ей остерегаться сладкого, рогаликов, покупать нежирные молочные продукты — обезжиренное молоко и сливочный сыр с пониженным содержанием жиров, и сказала, что вообще-то они очень вкусные, если к ним привыкнуть. Рассказывала она с большим энтузиазмом и сочувствием, надеясь, наверное, что если пациентка сосредоточится на рогаликах, она отвлечется от неумолимого развития заболевания.

У меня внутри все сжалось. Завершив четырехлетнюю работу над «Китайским исследованием» в качестве соавтора и проведя бесчисленные часы с обзорами литературы по диетологии, я понимал, что главный шанс упущен.

Я никогда не забуду эту пациентку, наверное, потому, что это был один из первых моментов, когда я до глубины души ощутил, как плохо может работать здравоохранение. Вот женщина. Ее проблемы вызваны простым выбором, который она делала каждый день, но она, видимо, по-прежнему не понимает, почему больна и как ее образ жизни влияет на здоровье. Годами раньше она заболела диабетом и начала ходить по врачам. Ей, несомненно, встречались умные, участливые доктора, как наша коллега. Они лечили ее от диабета новейшими методами, включая таблетки и инсулин, и тем не менее болезнь прогрессировала. Женщина перешла к разным специалистам, потом к хирургической бригаде, которая оказалась настолько искусной, что ампутировала обе ноги без единого осложнения. Но болезнь прогрессировала. Женщина пожинала плоды технического прогресса, породившего электрические инвалидные коляски, немыслимые полвека назад. А болезнь усугублялась. Пройдя через все это, она все еще не была уверена, какой диетологический совет мог бы спасти ей жизнь, сохранить ноги, глаза, почки. Она годами лечилась, но ее предотвратимое, может, даже излечимое заболевание прогрессировало.

Я — смущенный неопытный практикант — сидел в крохотном тесном кабинете, смотрел на культи ниже колен и до мозга костей чувствовал трагедию этой женщины, которая все еще спрашивала, чем ей питаться. Медицинская система, десятки сострадательных, умных, квалифицированных докторов, медсестер и других специалистов, у которых она искала помощи, подвели ее. Она сидела рядом с нами, обнажая свою душу, горечь, презрение к себе, боль, трудности, увечье, а ведь могло быть совсем иначе. Она уже была близка к концу, отчаянно боролась, чтобы вопреки всему повлиять на свое будущее, а ведь она не была обречена на это. Если бы она много лет назад изменила рацион, весь процесс можно было бы обратить.

Еда оказывает на наше здоровье глубочайшее влияние. Оно мощнее, чем все, что может выписать и сделать любой врач.

Вы узнали о малой доле доказательств в поддержку цельной растительной диеты для разных случаев. Вы видели научные данные, стоящие за некоторыми противоречиями, и аспекты оптимальной диеты, вызывающие горячие споры. У нас, конечно, нет ответов на все вопросы о питании и никогда не будет. Мы будем узнавать больше, рекомендации будут совершенствоваться, как обычно. Но посыл этой книги и сумма доказательств в его поддержку настолько серьезны, что каждый может смело переходить к делу и менять свою пищу и здоровье, независимо от того, есть ли у него заболевание или он хочет его предотвратить.