Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Правда, он очень отважный? Люди не понимают, как тяжело ему приходится, и не делают для него скидок.
Кенелм уловил в ее словах упрек в бесчувственности и с облегчением поторопился на зов миссис Хасуэлл.
Когда Гэвин снова подходил к воротам «Кедров», стрелка часов уже миновала половину седьмого и компания начала расходиться. Первой удалилась миссис Эйнстейбл, укатив в одиночестве в своем видавшем виды «Остине». Рассеянно выполняя поворот, чуть не сбила Гэвина.
— Простите! — крикнула она, затормозив. — Я вас не напугала?
— Еще как! Я уже прощался с жизнью, — отозвался он, выходя из кустов, куда шарахнулся, и приближаясь к машине. — Покуситься на калеку! Как вы могли?
— Не болтайте глупости, никакой вы не калека. Вы заслужили внушение за свое недопустимое поведение. Учтите, вы никого не сумели обмануть: ясно, что вас не устроило общество Мэвис Уорренби. Согласна, с ней скучно. Не пойму, почему хорошие люди так часто бывают занудами? Что вам мешало заранее сделать вид, будто вам нужно побыстрее домой, и просто уйти?
— Это выглядело бы как пренебрежение остальным обществом.
— Все лучше, чем выдумка насчет бумажек, не нужных никому, включая Бернарда, — ядовито возразила миссис Эйнстейбл.
— Ошибаетесь. Позвольте, я передам с вами доказательство своей искренности. — Гэвин вытянул из внутреннего кармана длинный пухлый конверт и подал ей, улыбаясь. — Сквайр все еще сражается в теннис?
— Да. Я не стала ждать его. Он будет возвращаться другой дорогой, чтобы по пути осмотреть новые посадки. Это так глупо! Только устанет. Невыносимая жара!
— Разве? Не заметил. Вы хорошо себя чувствуете, миссис Эйнстейбл? Может, вам не следует ехать одной?
— Благодарю вас, все хорошо. Или это намек, что неплохо было бы вас подвезти?
— Нет, мне было бы страшновато.
— Опять эти ваши глупости! — усмехнулась она и резко включила передачу.
Гэвин проводил взглядом машину, вылетевшую из ворот, и вернулся к компании.
После завершения очередной партии Делия Линдейл, игравшая в ней, простилась с хозяйкой дома. Розу-Викторию пора было укладывать спать, и миссис Хасуэлл не стала ее задерживать. Муж помахал ей рукой с соседнего корта, и она заторопилась по тропинке домой.
— Мне тоже пора, — сказала Абби.
— Я вас отвезу, — предложил Чарлз.
— Не нужно, я могу и пешком.
— Можете, более того, у вас это прекрасно выйдет. Но лучше не надо.
Она рассмеялась:
— Вот болван! Нет, правда, зачем заводить машину ради такой короткой поездки?
— Этого у меня и в мыслях не было. Я делаю это для мистера Драйбека.
— Очень любезно с вашей стороны, мой милый мальчик! — оживился Драйбек. — Не стану отвергать столь великодушное предложение. Последняя партия была самой удачной!
— Раз вы взялись подбросить домой Абби и мистера Драйбека, то захватите и майора, — заявила миссис Хасуэлл. — Не возражаете, если мы дождемся конца второй игры? Мэвис, я попрошу вас и миссис Клиберн помочь мне с призами для матча по висту. Они должны быть готовы к понедельнику, а мы пока не решили, сколько на них израсходовать. Это не займет много времени. Как я вижу, теннис закончился! Кто выиграл? Силы были как будто равны?
— Было хорошо, но монотонно, — произнес сквайр, вытирая лицо и шею. — Нам с Миджхолмом удалось победить, но мы буквально вырвали победу. Я уже не так молод, как прежде. Вы вернулись, Пленмеллер? Я думал, вы ушли.
— Откуда такие мысли, сэр? Я принес письма, залежавшиеся у меня на столе. Мне нет прощения: я не усмотрел в них интереса.
Сквайр уставился на него из-под мохнатых бровей и с кряхтением сказал:
— Бегать ради них не следовало бы, однако я вам признателен. Где они?
— Я отдал конверт миссис Эйнстейбл.
— Обидно. Линдейл мог бы забрать их домой и изучить. Если нам по пути, я поеду с вами, Линдейл.
— Не получится, сэр. Мы пришли пешком. Я уйду по тропинке.
— Ладно, я тоже. Хочу взглянуть на новые посадки. Мои земли простираются до тропинки позади этой усадьбы.
— Никто не уходит, сначала напитки! — напомнила гостеприимная миссис Хасуэлл.
— С меня довольно, благодарю, — отозвался Драйбек. — Не хочу торопить водителя, просто обещал экономке не задерживаться. В субботу вечером она ходит в Беллингэме в кино, поэтому я завел правило ужинать рано, чтобы отпускать ее.
— Мне тоже пора пошевеливаться, — проговорил майор, посмотрев на часы.
— Не надо мне было возвращаться, — вздохнул Гэвин, поставив пустой стакан. — Сдается мне, я непопулярен. Теперь понятно, что я должен был преподнести эти бумаги сквайру, преклонив колено, вместо того чтобы сунуть их его жене. Во всем виновато мое ущербное воспитание!
— Если хотите, я и вас подвезу, только придется потесниться. Ничего, я разберусь, — сказал Чарлз, не обращая внимания на его болтовню.
— Нет, побреду домой в одиночестве, жалкий и никому не нужный. Прощайте, миссис Хасуэлл, я так вам благодарен! Я получил огромное удовольствие.
Он дошел с остальными до машины и проводил ее взглядом.
— Куда это годится? Может, его тоже надо было захватить? — спросила Абби, сидевшая в спортивном автомобиле рядом с Чарлзом. — Ему не больно идти?
— Какое там! — отмахнулся Чарлз. — Гэвин способен преодолеть так не одну милю. Вот игра — не для него.
— Наверное, тяжело переживает свой дефект?
— Ну, не знаю… Он всегда был таким. По-моему, пользуется этим. Например, моя мать жалеет его и думает, что ему положено снисхождение. Отсюда и грубость Гэвина.
— На мой взгляд, уйти и бросить Мэвис — это перебор, — заметила Абби.
— Типичный Пленмеллер! Игра на публику. Уолтер Пленмеллер тоже был ужасным типом, хотя там сыграло роль ранение на войне. Скажите, сэр, — обратился Чарлз к Драйбеку, — все Пленмеллеры были такими несносными, как Уолтер и Гэвин?
— Я не был знаком со всеми, — ответил Драйбек. — Все-таки их семейство живет в нашем графстве уже целых пять столетий!
— Наверное, в этом все дело, — усмехнулся Чарлз. — Упадок рода!
— Смерть Уолтера Пленмеллера — такая трагедия! — воскликнул майор. — Самое сильное потрясение в моей жизни. Гэвин мне не нравится, но я жалел его. Ясно, бедняга Уолтер был не в своем уме, но Гэвину от этого не легче.
— Он, кажется, покончил с собой? — спросила Абби. — Тетя Мириам не склонна об этом распространяться. Что на самом деле произошло?
— Уолтер отравился газом. Оставил Гэвину письмо, в котором, в сущности, утверждал, что тот его до этого довел, — ответил скороговоркой Чарлз, сворачивая на Хай-стрит. — Это, конечно, чушь: он страдал невыносимыми мигренями, в конце концов они его сгубили.