– Мне кажется, тело переносили, – продолжал Педерсен. – На теле имеются следы, показывающие, что она долго пролежала на спине, но когда мы обнаружили ее, она лежала лицом вниз. Ее перенесли и придали это положение, но до этого она несколько часов пролежала на спине. Мне трудно сказать, как долго.

– Тебе удалось обнаружить сходство с делом Стеллы? – спросил Патрик, снова поднося ручку к блокноту.

– Я сравнил результаты со старым протоколом вскрытия, – ответил Педерсен, – но никакого другого сходства, кроме того, что обеих убили ударом по голове, не нашел. Однако в ране Стеллы обнаружились следы и дерева, и камня. К тому же было очевидно, что девочку убили на поляне возле водоема, где ее потом обнаружили. Турбьёрну удалось найти подобные улики в этот раз? Хотя я вижу, что Стеллу перенесли и положили под дерево, это еще не значит, что ее несли на дальнее расстояние. Девочку могли убить неподалеку.

– Да, если травма получена все же от удара, а не в результате падения. В тех местах упасть абсолютно неоткуда, для этого нет ни малейшей возвышенности. Позвоню Турбьёрну и спрошу, как у него дела. Но лично я не видел никаких признаков того, что Нея была убита на том месте, где ее нашли.

Патрик снова представил себе поляну. Он не заметил на ней пятен крови, но Турбъёрн и его команда прочесали местность – и если там было что-то, сразу незаметное невооруженным глазом, то они это нашли.

– Ничего другого не хочешь мне сообщить? – спросил Патрик.

– Нет, ничего интересного я не обнаружил. Девочка была здоровым четырехлетним ребенком, хорошо питалась, никаких других повреждений, кроме травмы головы; содержимое желудка – смесь шоколада и печенья, предположительно шоколадный батончик.

– Хорошо, я понял, – сказал Патрик.

Отключившись, он положил ручку, подождал несколько минут и позвонил Турбьёрну Рюду. Много сигналов ушло в пустоту, и Хедстрём уже собирался положить трубку, когда услышал суровый голос Турбьёрна:

– Алло!

– Привет, это Патрик Хедстрём. Я только что разговаривал с Педерсеном и хотел узнать, насколько вы продвинулись.

– Мы пока не закончили, – сухо ответил Турбьёрн.

Говорил он таким тоном, словно был сильно рассержен, но к этой его манере Патрик давно привык. Турбьёрн считался одним из лучших специалистов в своей области, ему не раз предлагали работу и в Стокгольме, и в Гётеброге, но он остался верен своему родному городу Уддевалла и не видел причин переезжать.

– А когда вы закончите, как ты предполагаешь? – спросил Патрик, снова берясь за ручку.

– Невозможно сказать, – проворчал Турбьёрн. – Халатности в этом деле мы не допускаем. Ну как и в любом другом, конечно. Но сам понимаешь… Девчушке выпала недолгая жизнь. Тут такое…

Он закашлялся и тяжело сглотнул. Патрик прекрасно его понимал. Но лучшее, что они могли сделать для девочки, – это держать голову в холоде, быть профессионалами и найти виновника.

– Что-нибудь можешь мне сказать прямо сейчас? Педерсен провел вскрытие – девочка умерла от удара по голове. Что-нибудь указывает на то, что какой-то предмет был использован в качестве оружия? Или что она умерла вблизи того места, где ее обнаружили?

– Нет… – нехотя ответил Турбьёрн.

Патрик знал, что тот не любит давать какую бы то ни было информацию, пока полностью не закончит, но вместе с тем коллега не мог не понимать, как остро Хедстрём нуждается в фактах, которые помогли бы следствию двигаться дальше.

– Мы не нашли ничего такого, что указывало бы, что ее убили на поляне. Там не было никаких следов крови, и ни на каких предметах мы ее тоже не нашли.

– Какую территорию вы проверили?

– Мы обыскали большой участок вокруг поляны. Не могу сказать точно, это будет указано в окончательном рапорте, но мы не скупились. И, как я уже сказал, никаких следов крови. Травма головы означает большое количество крови.

– Да, похоже, поляна является вторичным местом преступления, – проговорил Патрик, делая заметки. – А где-то есть и первичное.

– Дом девочки? Может, следует поискать следы крови там?

Поначалу Патрик не ответил. Потом проговорил, растягивая слова:

– Семью допрашивал Йоста. У него сложилось мнение, что нет никаких оснований подозревать их. Так что пока мы не разрабатывали эту версию.

– Даже не знаю, если честно, – проговорил Турбьёрн. – Мы с тобой видали, что может происходить в семье. Иногда как несчастный случай. Иногда – нет.

– Ты прав, – ответил Патрик и поморщился.

У него возникло неприятное чувство, что они совершили ошибку. Наивную, глупую ошибку. Он не мог позволить себе наивность и сентиментальность. Многое они повидали в своей работе – так что должны были сообразить…

– Патрик?

Осторожный стук в дверь заставил его поднять глаза. Хедстрём уже закончил разговор с Турбьёрном и сидел, глядя в одну точку, размышляя, каким должен стать следующий шаг.

– Да?

В дверях стояла Анника с озабоченным выражением лица.

– Я должна сообщить тебе кое-что. Нам звонили. Много звонят. Звонки весьма неприятного характера…

– Что ты имеешь в виду?

Анника сделала пару шагов внутрь комнаты и остановилась напротив его стола, сложив руки на груди.

– Народ звонит и возмущается. Говорят, что мы не делаем свою работу. Даже начали поступать угрозы.

– По поводу чего? Не понимаю…

Патрик покачал головой. Анника глубоко вздохнула.

– Многие звонят и говорят, что мы не обследуем центр для беженцев так, как следовало бы.

– Но у нас нет никаких улик, указывающих в этом направлении, – с какой стати мы будем это делать?

Патрик наморщил лоб. Он никак не мог взять в толк, о чем она говорит. Почему народ звонит по поводу центра для беженцев?

Анника достала блокнот и прочла:

– Так вот, по словам одного господина, пожелавшего остаться анонимным, совершенно ясно, что «это сделал какой-то черножопый из лагеря беженцев». А по словам дамы, тоже пожелавшей остаться анонимной, «просто скандал, что вы немедленно не привозите к себе на допрос каждого из этих преступных элементов». Она также решительно утверждает, что «никто из них не бежал от войны, это всего лишь отговорка, чтобы приехать сюда и попользоваться благами шведского общества». Я приняла дюжину звонков такого рода. Все пожелали остаться анонимными.

– О боже, – проговорил Патрик с тяжелым вздохом.

Этого еще не хватало…

– Ну вот, теперь ты в курсе, – сказала Анника и направилась к двери. – Как ты хочешь, чтобы я со всем этим поступала?

– Как ты делала до сих пор, – ответил Патрик. – Отвечала вежливо и неопределенно.

– Хорошо, – сказала она и вышла за дверь.