Бел покачала головой, сомневаясь, сможет ли она вынести это признание. Свежее, красивое личико Джасинды помрачнело.

— Во время Террора наша мать установила контакт с французскими эмигрантами. Она получила письмо от своей закадычной подруги, виконтессы де Тюренн, с которой они вместе учились в Сорбонне. Эта дама умоляла маму увезти ее детей из Франции. Ее муж, виконт, к тому времени был уже растерзан толпой. Рискуя жизнью, мама отправилась в Париж и с тех пор помогала детям аристократов перебраться в Англию. В последующие годы она несколько раз ездила во Францию и всякий раз возвращалась с детьми из знатных семей. Хотя якобинцы в конце концов отказались от гильотины, эмигранты по-прежнему считались предателями Франции, и тот, кто им помогал спастись, преследовался властями. Маму арестовали осенью 1799 года, в последние месяцы Директории. Ее обвинили в том, что она агент роялистов и английская шпионка. Потом ее поставили перед взводом стрелков и расстреляли.

Бел потрясение смотрела на Джасинду.

— Это правда, — прошептала Лиззи, кивая головой. Бел пыталась переварить полученную информацию. И этой женщины стыдился Роберт?

— Джасинда, — наконец осторожно начала Бел, — ваша матушка была просто героиней. Я никогда не слышала о подобной храбрости. Я понимаю, что вам хочется походить на нее, но все же надеюсь, что ради нее вы постараетесь соблюдать приличия, по крайней мере пока не выйдете замуж, потому что, милочка, это очень больно — когда весь свет тебя осуждает. Я чувствую, ваша мама была бы рада, зная, что я предупредила вас об этом. Я не хочу, чтобы вы страдали, и к тому же учтите, что, если вы попадете в неприятное положение из-за какого-то молодого человека, одному из ваших братьев придется с ним стреляться, защищая вашу честь. Дорогая моя, видеть, как тот, кого вы любите, подставляет себя под пулю из-за вашей глупости, — это очень тяжело, уверяю вас. Уж поверьте мне.

Слова Бел произвели большое впечатление на девушек. Джасинда внимательно посмотрела на нее широко раскрытыми глазами и кивнула, соглашаясь. Потом они еще немного посидели, делая зарисовки развалин замка Пендра-гона, нависшего над ними дерева и реки, протекающей рядом с замком.

Они уже возвращались домой, как вдруг за их спиной послышался конский топот. Бел и девушки обернулись, а лакей сошел с дороги — к ним направлялось открытое ландо, запряженное серыми лошадьми.

— О Боже! — простонала Джасинда. — Это леди Борроу-дейл и ее дочери-зануды.

— Джасинда! — сердито оборвала ее Лиззи, пряча улыбку.

— Кто это?

— Маркиза Борроудейл, наша самая скучная соседка. Она решила приручить парочку моих братьев для своих кошмарных дочек. Бедный Роберт. Ему достанется в первую очередь.

Услышав это, Бел насторожилась. Ливрейный лакей остановил экипаж. Пышная матрона в шляпе с перьями повернулась к ним и приветствовала их громовым голосом:

— Ага! Леди Джасинда! Здравствуйте! Здравствуйте!

Джасинда тяжко вздохнула. Лиззи пошла следом за ней к карете, чтобы поздороваться с соседками.

— Мы как раз едем к вам с визитом, милочка! Как вы прекрасно выглядите! Ах, да ведь вы почти взрослая!

— Благодарю вас, ваше сиятельство, — поморщилась Джасинда.

— Мисс Карлайл, — чопорно кивнула матрона подруге Джасинды.

— Леди Борроудейл, я рада видеть вас, — покорно отозвалась Лиззи, слегка присев.

— А кто это? — пропела леди, подозрительно посмотрев на Бел.

Поскольку ее заметили, Бел не спеша приблизилась, размышляя о том, как повела бы себя Харриет Уилсон в данной ситуации.

— Леди Борроудейл, позвольте представить вам мою гувернантку, мисс Гамильтон, — проговорила Джасинда.

Бел слегка наклонила голову в знак приветствия.

— Гувернантку? — Леди Борроудейл оглядела ее всю, начиная со шляпки и кончая кончиками изящных туфелек. — Хм-м… Мне казалось, что вы учитесь в каком-то лондонском пансионе, милочка, — протянула она, повернувшись к Джасинде.

Очевидно, только титулованные особы удостаивались внимания леди Борроудейл.

— Меня выгнали, — гордо сообщила Джасинда.

— Это не совсем так, миледи, — вмешалась Бел, потому что леди Борроудейл широко раскрыла глаза. Бел заставила себя улыбнуться. — Девочка шутит, конечно, ваше сиятельство. Просто его светлость решил, что леди Джасинде неплохо бы подышать свежим воздухом после того, как она столько месяцев прожила в Лондоне.

— Ах, как мило, что герцог Хоуксклиф советуется с вами относительно благополучия его сестры, мисс… э-э-э… как вас там?

— Гамильтон, — холодно произнесла Бел, насторожившись, потому что в словах маркизы послышался некий намек.

— Да, конечно, простите. Странно, почему его светлость не нанял кого-нибудь посолидней для своей сестры?

— Мисс Гамильтон — высококвалифицированная гувернантка, — возразила верная Джасинда, сведя свои золотистые бровки. И придвинулась к Бел.

— Я в этом не сомневаюсь, но вид у нее такой, словно она сама недавно вышла из классной комнаты. Знаете ли, гувернантка моей племянницы ищет новое место, поскольку ее подопечная вышла замуж. Она швейцарка и прекрасно знает свое дело. Она очень подошла бы вам, Джасинда. Я, разумеется, скажу о ней его светлости. В конце концов, что могут знать холостяки о приличиях?

И леди Борроудейл метнула в Белинду быстрый злобный взгляд.

Бел молча смотрела на нее. Неужели эта самоуверенная особа действительно считает, что может выговаривать герцогу Хоуксклифу?

— Леди Борроудейл, — кинулась в атаку Бел, теряя терпение, — уверяю вас, что незапятнанная репутация его светлости основывается на неукоснительном соблюдении приличий и на незаурядном чувстве чести.

Вот. Она защитила своего хозяина, как верная слуга.

Но ее слова произвели впечатление разорвавшейся бомбы. Маленькие глазки матроны налились кровью. Ее авторитету посмели бросить вызов! И кто? Какая-то гувернантка!

— Какая непозволительная дерзость! — взорвалась маркиза. — Неужели эта… для вас образец поведения, леди Джасинда? Это никуда не годится, вот что я вам скажу. Никуда не годится!

— Нежелание пресмыкаться перед вашим сиятельством вряд ли можно назвать дерзостью, — отозвалась Бел, радуясь, что не спасовала перед этой надутой матроной.

Леди Борроудейл разинула рот.

— Я не позволю гувернантке так со мной разговаривать! Извинитесь немедленно!

— За что же, сударыня? Я всего лишь напомнила вам о добром имени его светлости.

— Я не нуждаюсь в напоминаниях с вашей стороны, мисс! Напомнили — мне! О, вы дерзки! Его светлость узнает об этом.

Услышав эту угрозу, Бел сделала то, чего, она знала, делать не следовало. Но после того как она в течение нескольких месяцев терпела ненавидящие взгляды женщин вроде этой отвратительной особы, она не смогла сдержаться. И, бестрепетно встретив разъяренный взгляд леди Борроудейл, Бел улыбнулась с холодным пренебрежением.