Нам удалось извлечь из этой поездки максимальную пользу, и мы неплохо писали музыку, пока там находились. Инструментальную Civil War я сочинил как раз перед вылетом в Японию. Аксель начал писать к ней текст, а в настоящую песню она превратилась на саундчеке в Мельбурне – сначала мы сочинили вступление, а затем последовала тяжелая часть. Песня сложилась очень быстро.

После пяти концертов в Австралии мы отправились в Новую Зеландию, и в этот момент я понял, что полностью выгорел. Мы провели в дороге два долгих года. В то же время мне не хотелось возвращаться, потому что идти было некуда.

Вернувшись в Лос-Анджелес, я позволил себе редкое удовольствие: купил гитару. Каким-то образом коллекционер сам связался с нашим руководством, потому что хотел продать мне Les Paul Джо Перри 1959 года – красавицу с лучом цвета табака, с которой Джо фотографировался бесчисленное количество раз. Бывшая жена Джо продала гитару, когда он еще сидел на наркотиках и для них настали тяжелые времена. Вот и все – у парня были фотографии гитары и вся документация. Я хорошо знал эту гитару – Джо держал ее на плакате, висевшем у меня на стене, когда я был маленький. На гитаре имелась характерная зазубрина. Она была настоящая.

Парень запросил за нее восемь тысяч, и, хотя я никогда в жизни ни на что не тратил восемь тысяч, она была мне непременно нужна. Настал довольно удивительный момент, когда я наконец-то взял эту гитару в руки. Этот инструмент сыграл важную роль в выборе жизненного пути, а теперь он мой (и я собирался играть на нем в клипе November Rain). Я тогда прямо почувствовал, что нахожусь на своем месте.

Если мне не изменяет память, именно в это время я наконец-то убрал на хранение гитару, на которой играл в Appetite, свою копию Les Paul (а также запасную копию, которую купил для нее). Играя вживую, я выбиваю из гитары все дерьмо, поэтому к тому моменту инструмент был уже довольно побитый. Однако ему удалось сыграть эпизодическую роль камео в клипе Sweet Child O’ Mine, а также в Paradise City. Вообще, в большинстве наших клипов появляется как раз эта гитара, за редким исключением, одним из которых стал клип November Rain, где я играю на оранжевом Les Paul Джо Перри 1959 года.

В общем, мне нужны были новые гитары для гастролей, поэтому я заказал у «Гибсона» два стандартных Les Paul. Они оценили мою лояльность, но, так как в тот момент я не был знаменит, гитары мне не давали бесплатно – просто продавали по оптовой цене. И это было прекрасно: я получил два красно-оранжевых «Санберста» и сразу же их перекрасил, чтобы они выглядели менее новенькими и яркими. Мне хотелось их видеть немного более тусклыми и потертыми. На основной из них я играл оставшуюся часть наших гастролей в поддержку Appetite, во время всего турне Use Your Illusion и в обоих турне Snakepit. Другая была запасным вариантом.

Они повидали гастрольной жизни, мягко говоря. Когда Velvet Revolver только начинали, эти гитары были уже так раздолбаны, что я решил их не выбрасывать, а использовать по минимуму на сцене – я возвращаюсь к ним всякий раз, когда мы играем Fall to Pieces. Чтобы заполнить пустоту, я попросил у «Гибсона» еще пару, и на этот раз, очевидно, я был уже намного более знаменит, поэтому мне подарили их без вопросов. На самом деле они пошли еще дальше: сделали модель «Слэш Les Paul», точную копию стандартных моделей 1988 года, которые я когда-то у них купил. Теперь я играю на них на сцене, и они настолько точно повторяют те гитары, что, впервые открыв чехол и взглянув на самый первый прототип, мне показалось, что мне вернули мой же старый инструмент. Копия повторяет все до единой щербинки и царапины и даже ожог от сигареты. Еще у нее есть трещина на грифе с тех времен, когда она сломалась у меня в руках, а потом ее починили, но к этой истории мы вернемся чуть позже. В общем, называется она именной моделью Слэша, и каждый ее дюйм в точности повторяет мою гитару. Я польщен тем, что они сделали для меня, особенно если учесть, что то же самое они сделали для Джимми Пейджа: скопировали гитару, на которой он играл в альбоме The Song Remains the Same и всех величайших альбомах Led Zeppelin.

Как только завершилось турне с альбомом Appetite, я вернулся в Лос-Анджелес и ощущал себя довольно лениво и неуютно. Впервые за два года у меня не было расписания, согласно которому я должен находиться в определенном месте и выполнять определенную работу. Меня так долго не было, что теперь ничто не приносило мне удовлетворения, а повседневные дела казались чуждыми. Я не понимал, как мне идти в магазин за продуктами, если неделю назад я играл на стадионах в Японии. Я так долго гастролировал, что забыл, что когда-то сам покупал себе выпивку и сигареты, и от чего я по-настоящему не мог избавиться – так это от ожидания очередного выброса адреналина от игры на сцене. Мне хотелось, чтобы каждый день по-прежнему приносил мне головокружительные ощущения. Пришлось искать, чем заполнить эту пустоту.

Пока у группы был перерыв, я отправился в сольный тур, не выходивший за пределы Лос-Анджелеса. Настроение было еще более упадочное, чем когда-либо. Когда все замедляется и я не знаю, куда себя деть, у меня появляется непреодолимая тяга к саморазрушению.

Не думаю, что я сам в этом виноват. Скорее, это естественный побочный эффект. После двух лет гастролей любому человеку нужно много времени на то, чтобы успокоиться и заземлиться. Где бы я ни жил, я жил с головокружительной скоростью и понятия не имел, что со мной происходит. Для своего заземления я не сделал ничего, так что уж точно не мог оставаться на одном месте. Наша карьера подразумевает, что нужно работать постоянно только для того, чтобы взлететь. А дальше все идет ровно. Прошло пять лет, восемь лет… Мне было восемнадцать, а теперь мне было двадцать три. У меня получилось, у нас получилось. Я наконец-то оказался дома и с разбега влетел в стену.

В какой-то момент своей жизни я был настолько одержим героином, опиумом и всем, что производили из маков, что каждый день ходил в библиотеку изучать культурную и научную подоплеку этих наркотиков. Я прочитал все, что нашел: от учебников, объясняющих химический состав наркотиков, до исторических книг, описывающих эволюцию триад и других китайских банд, управлявших торговлей и контрабандой наркотиков. Еще я читал обо всех своих героях-рок-звездах… все оказались наркоманами. Если подумать, мне удалось стать частью наркокультуры без образа в голове, которому я пытался подражать. Простое противоречие имело для меня смысл: все в городе употребляли героин, и потому он меня совсем не интересовал. Но как только я попробовал, то очень сильно увлекся… Я просто не чувствовал необходимости афишировать свой интерес.

Первые и последние книги о рок-н-ролле, которые я когда-либо читал, были сплошь о героине и других наркотиках и наделали слишком много шума. Я читал «Молот богов» о Led Zeppelin и «Никому не выбраться живым» – история группы Doors. Там почти весь текст о наркотиках, и я тогда настолько подсел, что только ради наркотиков их и читал. Остальное меня не интересовало. Мне кажется, эти книги написаны в основном для собственного развлечения авторов; они казались неточными и полными всякого дерьма. И после этого я больше не читал ни одной рок-н-ролльной биографии.