Я засыпала рядом с ней на ее диване, в тепле и чистоте. Карлос был далеко, и я чувствовала себя в безопасности. Если бы мне разрешили, я бы с удовольствием пожила у них дольше. Но ни у кого из моих друзей не было своей квартиры, поэтому я должна была каждую ночь проводить в разных домах.

Первые несколько недель я бесцельно переезжала из одного дома в другой. Сэм несколько раз звонила Бобби и искала меня, но я ни разу не смогла с ней поговорить. Она жила в приюте на 241‑й улице. Когда я сама перезвонила в приют, Сэм вышла, и сообщение для нее записала девушка по имени Лайла.

– Нет, Сэм сейчас здесь нет. Оставите сообщение?

– Да, пожалуйста. Это Лиз, я буду сегодня вечером у Бобби. Сэм – это пуэрториканка невысокого роста с короткими волосами. Пожалуйста, передайте ей мое сообщение.

– Я знаю, кто такая Сэм, – выпалила девушка. – Я ее лучшая подруга!

Однажды посреди ночи мне пришлось уйти из квартиры Фифа, потому что его родители сильно поссорились. Я пришла к Бобби, он не возражал и даже, кажется, был рад моему полуночному появлению. Когда я пришла, он собирался ложиться спать. На нем были старые шорты из обрезанных джинсов и полинявшая майка с логотипом McDonald’s, но со словом «марихуана» под золотыми арками буквы «М».

При виде меня он улыбнулся, и я поняла, как скучала по нему, по нашим встречам и общим друзьям. По дороге я выпросила у прохожих немного денег, которых хватило на две небольших коробочки китайской еды. Я не хотела приходить с пустыми руками.

– Рис со свининой без овощей и курица с брокколи, все, как ты любишь, – сказала я прямо у входной двери и приподняла вверх пакет с едой.

Бобби снова улыбнулся, прижал палец к губам и провел меня в квартиру, свет в которой был приглушенным. Его мама спала перед ранней сменой в больнице. Полосатая кошка копалась в мусорном ведре. На холодильнике магнитами был прикреплен рисунок младшей сестры Бобби с изображением фиолетово‑желтой бабочки.

Мы начали есть перед включенным телевизором. Только что закончился реслинг. Рядом с телевизором стояла фотография целующихся Бобби и его девушки Дианы с черными длинными волосами. На диване лежали тетрадки с домашним заданием Бобби по математике. На страницах тетради я увидела чертежи разных фигур и аккуратные ответы, написанные в столбик.

Мне было очень приятно находиться в настоящем доме, а не в номере мотеля. Я глядела на его домашнюю работу, на его открытое и здоровое лицо, на фотографию с девушкой и понимала, что общество, реальность и жизнь совершенно спокойно могли без меня обойтись, развиваясь своим чередом, пока я попусту тратила время в своих грезах.

– Ну, что, рассказывай. Как у тебя дела? – спросил он.

– В смысле? – подозрительно переспросила я. Его вопрос показался мне риторическим. На мне была грязная одежда, волосы были сальными и спутанными. Мне казалось, что я чувствую себя не лучше, чем выгляжу.

– Ну, я о том, как жизнь? Я знаю, тебе пришлось нелегко после смерти матери. И с тобой, Лиз, было трудно связаться. Я хотел бы тебе помочь. Поэтому и поинтересовался, как у тебя дела.

Его волосы были чистыми, глаза – честными. Я чувствовала, что ему не все равно. Я напомнила себе, что нахожусь не в обществе Карлоса, а среди нормальных людей.

– Как тебе сказать… Просто устала. – Я не смотрела Бобби в глаза и старалась скрыть свое смущение. – Много чего произошло. Но теперь можно сказать, у меня все в порядке.

– В порядке? И это все? Никаких деталей? – спросил Бобби. Его действительно интересовала моя жизнь.

Я расслабилась и снова напомнила себе, что нахожусь среди друзей, которые меня любят.

– Лучше расскажи мне, как у тебя идут дела.

Мы ели, и Бобби стал показывать мне свои старые кассеты с записями реслинга и объяснять отдельные приемы: «лезвие бритвы», «могильный камень», «удар локтем». Но мои глаза раз за разом возвращались к его тетрадке с домашним заданием. Мне нравился его почерк, который казался мне таким уверенным.

Активно жестикулируя руками, Бобби объяснял:

– …Вот это основные приемы. Но самое интересное, это Экстремальный чемпионат по реслингу. И если говорить о настоящих жестоких схватках на ринге…

– Послушай, Бобби, – прервала я его. – Лучше расскажи мне о школе.

* * *

После той ночи всю оставшуюся неделю я провела у Фифа. На следующей неделе я переезжала из одного места в другое. Мне было сложно нормально выспаться, потому что часто приходилось входить в дом только после того, как родители ложились спать, и уходить до того, как они вставали, поэтому я спала не более четырех часов за ночь. Я останавливалась в малюсенькой комнате Майерса, который давал мне свой спальник. Когда я раскладывала этот спальник между его кроватью и столом, на котором стоял компьютер, места в комнате вообще не оставалось.

Мама Джейми готовила рис с бобами, и Джейми делилась со мной своей порцией. Сидя у нее на кухне, мы слушали музыку, болтали о парнях и старых кинофильмах. В квартире у Бобби был самый лучший душ. Мне нравился запах его шампуня и мыла, и я могла пользоваться тампонами и дезодорантом, принадлежавшими его матери.

Иногда друзья выдавали мне немного денег, которых хватало на то, чтобы купить тарелку картошки фри с моцареллой в кафе Тони. У Тони я могла сидеть часами, мне было хорошо и тепло. В те дни, когда никто не мог мне помочь, я воровала продукты в магазинах сети C‑Town. Я брала сыр в упаковках, хлеб, виноград и засовывала их в рюкзак или карманы толстовки.

В принципе, голод не был большой проблемой. Если мне было что-то нужно, я находила способ это достать. Собственно говоря, я всю жизнь о себе заботилась и стала в этом вопросе профессионалом. Дома нет еды? Иди и заработай, упаковывая покупки в магазинах или помогая на заправке. Мама с папой постоянно «торчат»? Уходи. Не нравится школа? Прогуливай. Все очень просто. Я всегда добивалась того, что мне было нужно. Сложность заключалась в другом.

Когда мы были вместе с Карлосом и Сэм, можно было легко стучаться в двери друзей. Я всегда могла оправдать свои действия тем аргументом, что мы просто «тусуемся», «общаемся» и «навещаем». Но быть одной и бездомной оказалось гораздо сложнее. Я поняла, насколько завишу от других людей.

Да, я продолжала ночевать у друзей. Но меня стали доставать мелкие детали. Я слышала шепот Бобби с матерью о том, хватит ли у них еды на троих после моего неожиданного появления. Я знала, что Джейми приходится вести со своей мамой долгие споры о том, чтобы я могла переночевать у них еще одну ночь. Временами остановиться у Фифа было проблематично, потому что он уезжал в Йонкерс, чтобы навестить своих кузин. Дверь квартиры мне открывал его отец и говорил, что не знает, когда его сын вернется. Все они были, конечно, моими друзьями… Но меня бесило то, что я была вынуждена постоянно просить. «Мне нужно переночевать… Можете меня покормить? У тебя есть еще одно одеяло? Можно принять душ? У тебя есть…» Мне не улыбалась роль попрошайки.