Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Капитан Руставели перевел свой взгляд на майора Тихонова.
– Я бы хотел вам доложить в другом месте.
– А что вам мешает доложить здесь? Как же ты здесь работаешь майор? Делаете вроде бы одно дело, а секреты разные?
Капитан поднялся с места и, извинившись перед начальником отдела милиции, направился вслед за майором Тихоновым.
– Я жду вашего доклада. Что у вас?
– Простите меня, товарищ капитан, но я не совсем доверяю начальнику милиции. У меня есть информация, что он находится в тесном контакте с местным вором – «Ломом». Костин убил людей этого человека. Сейчас, они сами ищут этого Костина. Теперь вы меня понимаете?
Руставели кивнул.
– Нами установлено, что Костин выехал в Москву и искать его нужно не здесь, а в столице.
– Я все понял. Подготовьте обзорную справку на мое имя и направьте ее мне.
Руставели пожал руку майору Тихонову и направился к ожидавшей его машине.
***
Костин шел по улице, стараясь обходить стороной попадающие ему навстречу наряды милиции. За это время, как он покинул небольшой подмосковный городок, он отпустил небольшую бородку, которая делала его практически не узнаваемым. Два дня назад, Александр буквально столкнулся со своим бывшим подчиненным – Моховым. Он прошел мимо него, не признав в нем своего бывшего начальника.
– Мужчина! Папиросой не угостите?
Костин остановился и посмотрел на мужчину, который стоял около двери магазина, опираясь на костыль. Судя по пустому рукаву его шинели, у мужчины, помимо ноги отсутствовала и рука.
– Кури, – ответил Александр, протягивая ему папиросы. – Где воевал?
– Второй Украинский, – ответил мужчина, прикуривая папиросу, от папиросы Костина.
– Ты не подскажешь, где можно снять квартиру или комнатку?
Инвалид оценивающе посмотрел на Александра. Выпустив дым, он произнес:
– У меня, если договоримся. Я не «куркуль», много просить не буду.
– Хорошо, – ответил Костин. – Что нужно для прописки?
Инвалид радостно улыбнулся.
– Купи водки, папирос и закуски. Это все в счет оплаты за комнату. Она у меня не большая, но жить там можно, дрова есть…
Александр вошел в магазин, в котором купил все, о чем его просил мужчина.
– Пошли, – коротко «бросил» инвалид т хромая направился вдоль улицы.
Он жил рядом с магазином в небольшом двухэтажном доме.
– Проходи, – произнес мужчина, пропуская Костина в комнату. – Вот так я и живу.
Квартира инвалида была небольшой – зал, метров шестнадцать, небольшая кухня и маленькая комната.
– Чем богат, тем и рад. Вот твоя комната. Раньше до войны здесь жил мой сын, сейчас будешь жить ты.
– А, где твой сын?
– Погиб. Он записался в ополчение. Под Нарофоминском и сложил свою голову.
– Прости….
– Жена не пережила его гибель…
Александр достал из карманов пальто бутылки с водкой, папиросы, закуску и положил все это на стол. Умывшись, они сели за стол. Хозяин разлил водку по рюмкам и посмотрел на Костина.
– Меня зовут Иван Захарович, а фамилия моя Герасимов.
– Я, Михайлов Борис Иванович или просто Борис. Вот и познакомились.
Они выпили и стали закусывать.
– Ты сам, откуда будешь, Боря? Я смотрю ты без вещей…
– Геолог я, Иван Захарович. Мотаюсь по стране….
– То-то, я смотрю ты молодой и бородой. А, где семья?
– Нет семьи. Жена не дождалась, вышла за моего товарища. Я приехал, а у нее уже девочка.
– Ты еще молодой, Боря. Все у тебя впереди….
Иван Захарович разлил водку, и они снова выпили. В дверь кто-то постучал. Хозяин с трудом поднялся и, опираясь на костыль, направился к двери. Судя по разговору, к нему пришла соседка. Переговорив с ней минуты три, он снова вернулся за стол.
– Холера, такая, – произнес Иван Захарович. – Интересовалась, с кем это я пришел домой. Прокурор, а не баба….
Посидев еще с часок, они стали готовиться ко сну.
***
Секретарь партбюро следственной части по особо важным делам МГБ СССР Цветов отложил свой рапорт и тяжело вздохнул. Ему, просто, не верилось, что человек способен выдержать все изощренные пытки и при этом не сломаться. Он взял в руки свой рапорт начал его перечитывать, изменяя некоторые формулировки и исправляя орфографические ошибки.
«По имеющимся врачебным заключениям, арестованный номер 15 якобы страдает болезнью сердца, а наблюдавший за ним врач разрешил допрашивать его не более трех-четырех часов в сутки и только в дневное время. При таком положении, учитывая поведение арестованного, на мой взгляд, добиться от него признания вины в совершенных им преступлениях невозможно».
Немного подумав, он дополнил:
«Мне кажется, целесообразно было бы поставить об этом в известность Инстанции и предпринять необходимые меры в направлении получения от арестованного номер 15 признательных показаний. Такой мерой, по-моему, может быть тщательное медицинское освидетельствование арестованного номер 15 и в случае необходимости – применение срочных медицинских средств для быстрого восстановления его здоровья с тем, чтобы после этого его можно было бы активно допрашивать и обязательно пользоваться при этом острыми методами».
Он посмотрел на стол и стал рыться в бумагах. Наконец, он нашел необходимый документ и облегченно вздохнул. Это были показания бывшего заместителя секретариата МГБ полковника Якова Бровермана. Прочитав его показания, Цветов улыбнулся. Одногодка Абакумова, житомирский еврей, «молотил» со страху так, что следователи не успевали за ним записывать. Только бывший министр МГБ отличался молчаливостью.
Найдя нужно место, Цветов, выделил текст, синим карандашом.
«Больной ходит, пошатываясь в разные стороны, пользуется при этом либо поддержкой конвойного, либо опирается на стены и предметы. Жалобы на боли в сердце, иррадиирующие в левую руку, на боли в ногах и отеки ног, отмечает слабость, быстрое утомление. При этом врачи считают Абакумова работоспособным в течение рабочего дня».
Рука парторга нащупала пачку папирос. Достав одну, он закурил.
«Надо что-то срочно предпринимать, – подумал он. – Вдруг Абакумов умрет во время допроса? С кого спросят? Надо проинформировать товарища Игнатьева, пусть он и решает эту проблему. Мы люди маленькие, прикажут допрашивать, значит, будем допрашивать, скажет воздержаться, будем ждать. Вот, интересно, где у него архив? Интересно, что там? Наверняка, компрометирующие материалы на больших людей, а иначе они давно забили бы его на смерть. В том, что Виктор Семенович не жилец – это точно. Похоже, они боятся, что успел передать свой архив кому-то из своих людей, тем, кому доверял. Мог ли он довериться подполковнику Костину? Едва ли, тот пришел в министерство совсем недавно…. Нужно будет «пробросить» эту фамилию Абакумову, вдруг поведется….».
Он поднял трубку и вызвал к
