— Это Лиллен Адамс, моя напарница, — со вздохом неохотно представила я блондинку, готовясь к самому худшему. — Ватанабэ Такео…

Тут я замялась. Что мне сказать о нем? Лидер поп-группы?

— Я парень Джулии, — решительно ответил за меня он, притягивая к себе за плечи. Вот ситуация и разъяснилась при моем минимальном участии…

Взгляд голубых глаз стал… оценивающим, хотя обычного охотничьего азарта, который поднимался в Адамс, когда она видела интересного мужчину, я почему-то не заметила. Она просто изучала нас, как ученый мог бы изучать редкую бабочку. И делала свои выводы.

— Когда свадьба? — задала самый неожиданный из возможных вопросов Лил.

Я вздрогнула.

— Ты вообще о чем? — напряженно поинтересовалась я. Тон был не самым довольным. Я подозревала самое худшее.

Такео за моей спиной красноречиво молчал. А мог бы хоть для приличия поотрицать.

— О свадьбе, — невозмутимо повторила девушка, мило улыбнувшись. Скорее всего, не мне. — Когда мужчина собирается сделать предложение, у него совершенно особенный взгляд. Уж я-то знаю.

— Вы удивительно догадливы, мисс Адамс, — тепло произнес в ответ музыкант, не отпуская меня от себя. А вот мне хотелось вырваться и удрать куда подальше, поджав хвост. О моем нелепом романе с заграничной звездой узнавало все больше и больше народу. И это после стольких месяцев абсолютной секретности… Наша Адамс не работник полиции, она рот на замке держать не станет. Потому что чисто физически не сможет. Уже завтра половина города узнает об этой истории, причем с такими подробностями, о которых мы с Ватанабэ и не подозреваем. А уж учитывая этот проклятый вопрос о свадьбе…

— Какого черта ты ей во всем признался? — тихо прошипела я, так, чтобы меня услышал только он один. — Не будет никакой свадьбы!

— А почему ты все держишь в секрете? И свадьба будет, — невозмутимо парировал музыкант. Во весь голос. Не скрываясь. Попыталась было повернуться, чтобы посмотреть в эти бессовестные раскосые глаза, но такой возможности мне не дали.

Младший ассистент миз Коллинз слушала все очень внимательно и разве что не конспектировала. Проклятье… Чего добивается Такео сейчас, выставляя наши отношения напоказ?

— Буря в раю? — невинно уточнила до ужаса довольная Адамс.

— Нет! — хором ответили мы. Он — с гордостью, я — с возмущением.

— Идеальная пара, — хмыкнула эта язва с таким самодовольством, какое прежде позволяла себя лишь я. — А фея Джули где-то просыпала пыльцу с крылышек.

Последнее замечание для меня вообще прозвучало как пощечина. Если я чем-то действительно гордилась, так это своим жизнелюбием, радостью, которую излучаю и создаю вокруг себя. Сейчас во мне были только усталость, безнадежность и вялое раздражение.

— У нас просто тяжелый период, — ответил за нас двоих Ватанабэ, и меня будто теплым коконом окружила его забота. И любовь.

В этот момент дверь в кабинет властительницы «Фейри стайл» распахнулась, и в приемную, привычно чеканя шаг, вошла миз Коллинз. Сказать, что я удивилась, — значит, ничего не сказать. Дженнет никогда не приезжала настолько рано и никогда не была настолько бледна, как сейчас. Да и одежда ее выглядела куда как менее идеальной, чем обычно. В точности как у Лиллен. Из чего следовало предположение… что главный редактор ночевала прямо на рабочем месте.

— Здравствуйте, Дженнет, — неуверенно поприветствовала я босса, почему-то чувствуя себя виноватой. Не знаю в чем, но виноватой.

— Здравствуйте, миз Коллинз, — следом поздоровался с некоторой робостью и очевидным уважением Такео и низко поклонился, застыв так на несколько секунд. Таким официальным я его еще никогда прежде не видела, клянусь. Господи, ну ему-то чего ради перед ней трепетать? Или это особенность моей начальницы — вызывать у всех опасливое благоговение?

— Здравствуйте, мистер Ватанабэ, — благосклонно улыбнулась моему пока еще парню Титановая Джен и двинулась к нам, чтобы, очевидно, разглядеть музыканта получше. — Джули сделала хороший выбор. Ум, красота, доброе сердце, талант… Вы полны достоинств.

Я почувствовала, что краснею. Слушать похвалы, адресованные моему несчастью, оказалось удивительно приятно. Да, в точности так. Ум, красота, доброе сердце и талант. И нет таких слов, чтобы описать, какой же он удивительный.

— Их во мне меньше, чем в Джулии, — тихо ответил он главному редактору «Фейри стайл».

В темно-синих глазах моей начальницы появилось совершенно странное, прежде мной не виденное, но совершенно точно одобрительное выражение. Кажется, Такео ей действительно понравился.

— И вы готовы рискнуть собственной жизнью ради нее, — то ли спросила, то ли констатировала женщина, переводя взгляд с моего молодого человека на меня и обратно.

Ватанабэ ответил тут же, без малейшего промедления:

— Она и есть моя жизнь.

Он уже говорил мне подобное, но сердце все равно екнуло. Мужчины часто повторяют эти слова возлюбленным, но мало чье признание можно трактовать настолько… буквально.

Миз Коллинз с удовлетворением кивнула:

— Значит, у нас есть шанс пережить эту ночь.

И без того бледная Адамс побледнела еще больше, почти до синевы. Умело нанесенная косметика неожиданно стала чудовищно заметной на хорошеньком личике, будто восковая маска. Она знала. Тоже знала. И почему-то все равно оказалась замешана в весь этот кошмар.

— Что ж, если я тут, то хотя бы могу посмотреть поближе на своего кумира, — как-то вымученно растянула губы в улыбке Лиллен.

Ответная улыбка Ватанабэ оказалась еще более вымученной, ему совершенно точно хотелось спрятаться куда-нибудь подальше, где не будет рядом того, кто называет его «кумиром». Такео любил своих поклонников. Но общаться с ними лично без большой охраны обычно не рисковал.

— Лиллен! — зло шикнула я на коллегу, собираясь защищать своего любимого человека от чего угодно. Даже от ненормальной поклонницы. Особенно от ненормальной поклонницы.

Та только рассмеялась и махнула рукой. Кажется, надо мной и Ватанабэ просто и откровенно издевались, как над любой свежеиспеченной парочкой.

— Мистер Ватанабэ, пройдите в мой кабинет, нам нужно переговорить, — попросила моя начальница, и Такео без единого вопроса последовал за ней. А я осталась один на один с Лиллен Адамс. И мне это чертовски не нравилось. Лил наверняка примется вытрясать из меня душу.

Едва дверь в кабинет закрылась, как напарница повернулась ко мне с таким выражением на лице, которое можно увидеть только у оголодавших вампиров.

— Бе-э-эннет! — нехорошо протянула она, обходя меня по кругу. Ее ехидная улыбочка с каждой секундой все больше походила на оскал. — Значит, нет никого, да? Только вечно больная бабушка! И In the Dark мы ну совершенно не любим!

Я дрогнула, но все-таки заставила себя сохранить привычную показную невозмутимость. Ну не было у меня повода особо откровенничать с ней. Мы не просто не подруги, мы даже не приятельницы! А врать неблизким людям не только можно, но еще и полезно. И фанаткой этой злосчастной группы я точно никогда не являлась. Скорее наоборот, мне казалось, что эта проклятая сцена и отнимает у меня Такео.