– Потому что я люблю тебя.

Я шмыгнула носом, горько улыбнувшись.

– Не принимай это на свой счет, Даррен, но я ненавижу тебя. Я ненавижу тебя, и я ненавижу твой особняк, и я ненавижу Эль-Дорадо и Тодос Сантос. Я ненавижу титулованных придурков, которые правят этим городом, и мошенников, и слишком подстриженные газоны, и слишком блестящий торговый центр. Я ненавижу, что ты пытаешься исправить меня. Я ненавижу, что твоя жена-стерва. Я ненавижу, что твоя жена-моя мама. – Но больше всего я ненавидела Романа Проценко за то, что он дал мне надежду, а потом отнял ее. За то, что дал мне ложное будущее, но так же и за то, что забрал единственное, что имело значение. Мой папа. Я снова толкнула Даррена, чтобы я могла забраться в свой Ровер и уехать.

Пощечина появилась из ниоткуда, приземлившись прямо мне на щеку. Это было так тяжело, что эхом отдавалось у меня в ушах несколько секунд спустя. Мне пришлось моргнуть, чтобы все снова расплылось в фокусе.

– Оу. О, Джесси, мне так жаль. Я не хотел…Я никогда не хотел… – Он поднял ладони вверх, пытаясь оторвать мои руки от лица, чтобы взглянуть на то, что он сделал, но было слишком поздно. Я собиралась переехать этого ублюдка, если бы пришлось. Я запрыгнула в свою машину, быстро запер дверь и завела двигатель. Я вылетела оттуда, как летучая мышь из ада, первым покинула окрестности и выехала на главную дорогу, ведущую в центр Тодос-Сантоса.

Только на светофоре, когда я уставилась на ярко-красный след на своем лице, пелена упала.

Даррен не шепелявил.

И от него пахло водкой.

ДЖЕССИ

ПЯТНАДЦАТЬ ПРОПУЩЕННЫХ ЗВОНКОВ ОТ ДАРРЕНА.

Восемь пропущенных звонков от Бэйна.

Пять пропущенных звонков от Пэм.

Даррен: Милая, мне так жаль. Я прошу прощения. Пожалуйста, вернись.

Бэйн: ?

Даррен: Мы можем с этим разобраться. Случались вещи и похуже. Мой собственный отец бил меня ремнем, когда я был ребенком. Это не оправдание тому, что я сделал, но это случается.

Бэйн: Снежинка, где ты?

Даррен: Джесси, пожалуйста, перезвони.

Пэм: Ты мне это не испортишь, маленькая сучка, так что лучше тащи свою тощую задницу обратно в El Dorado, потому что Даррен сходит с ума, и нам нужно во всем разобраться.

Я не могла встретиться ни с одним из них лицом к лицу, но мне также некуда было идти.

Миссис Белфорт была в El Dorado, последнем месте, где я хотела бы быть, так что об этом не могло быть и речи.

Вместо этого я завалилась к Гейл. Она жила в одной из розово-желтых вилл на набережной. Гейл все понимала. Она не назвала меня ненормальной, когда я попросила ее кроссовки и штаны для йоги и объявила, что собираюсь пробежаться по пляжу, еще до того, как я бросила свой рюкзак в ее гостиной.

– Я хотела бы, чтобы у меня было желание бегать каждый раз, когда я была встревожена, а не съедать целую ванну мороженого. – Она театрально вздохнула, улыбнувшись про себя.

Конечно, я не сказала ей, в чем дело. Я просто выключила телефон и попросила, чтобы, если Бэйн позвонит, сказать ему, что меня там не было. Она думала, что мои проблемы из-за мальчиков, поэтому не слишком беспокоилась.

– Он мой босс, Джесси.

– Я знаю, – сказал я.

– И он без ума от тебя. Он бы убил меня. Ты хочешь моей смерти?

Я тупо посмотрела на нее.

Она закатила глаза.

– Тебе лучше произнести надо мной адскую хвалебную речь, сучка.

Преодолев три ступеньки за раз, я вышла на соленый свежий воздух набережной и побежала. Я включила наушники, нуждаясь в том, чтобы заглушить демонов в своей голове. Ты чувствуешь мое сердце, - донеслось до меня через наушники. Я сложила все кусочки воедино. Все, что сказал Даррен, и все то, что Роман, вероятно, хотел объяснить, прежде чем Даррен опередит его.

СерфСити.

Контракт на шесть месяцев.

Шесть миллионов долларов.

Чтобы выманить меня из моей скорлупы.

Как будто я была гребаным крабом.

Чтобы его бросили в кипящую воду, пока он еще жив.

Положите на тарелку.

Трещина. Ломать. Пожирать.

Тошнота поползла от желудка к горлу, но я не замедлила шаг. Нет. Я побежала быстрее, чувствуя, как мои горячие слезы летят в воздухе рядом со мной. Они казались такими горячими на моем холодном лице.

В то время после Инцидента я всегда задавалась вопросом, что, по моему мнению, привело к этой катастрофе. Она просила, чтобы ее слишком много раз подбрасывали в воздух. Я догадывалась, что если бы рядом был мой отец, он бы сказал, что такого не бывает. Он был социальным работником, поэтом и подавленным пьяницей. Но он также был умен.

Это было не то, что я думала или говорила. Это не было моим стремлением вписаться в место, которое решило, что я другая, очень похожая на Романа еще до того, как я открыла рот. Это было не потому, что меня изнасиловали, и да, сказала я себе, меня уже насиловали раньше.

Это было просто из-за того, что я связалась не с той компанией. Не та компания, которая выглядела как правильная. Безупречно белые улыбки, выглаженная одежда, хорошие манеры и прямая, как я. Иногда ты просто не мог знать, и мне нужно было отпустить.

Отпусти прошлое. – Это больше не твое, – сказала мне однажды Майра, когда я снова порылась в своих отсутствующих воспоминаниях.

Но, конечно, мое прошлое было моим, единственное, что было моим, - это моменты, которые сделали меня той, кем я была. Когда Бэйн вошел в мою жизнь, то же самое произошло и с воспоминаниями. Мне нравилось думать об этом как о способе для Артема - Пэм называла его Артом, она была достаточно смущена, чтобы признать, что забеременела от русского иммигранта,чтобы вернуть мне часть моего рассудка.

Я хотела вспомнить.

Мои ноги тихо коснулись песка, и я уставилась на свою собственную тень, пытаясь выровнять дыхание. Я скучаю по тебе, Старина.

Все вокруг меня разваливалось на части, но я чувствовала себя странно спокойной. Свободный.

Я посмотрела на открытое небо, и оно уставилось на меня в ответ. Он становился все более и более глубокого темно - синего оттенка, как вода, растекающаяся по ткани, и я пыталась преследовать невидимое солнце в конце своего пути.

Зачем тебе понадобилось заводить роман, папа?

Но это было очевидно, и даже я это знала. Моя мать никогда не была хорошим партнером. Они никогда не были женаты. Как Пэм объяснила мне это однажды пьяной ночью, когда она, спотыкаясь, вернулась со свадьбы своей подруги и зашла в мою комнату, чтобы проверить, жива ли я, сказала, что они встретились в дайв-баре. Она изучала классическую литературу в колледже, и Артем знал все о Пушкине и Достоевском. Они поладили и оказались в постели в ту же ночь. Они оба были не того сорта, чтобы впустую терять время, и когда наступило утро, то же самое сделали и их чувства. Он покинул ее общежитие, но потом, когда она узнала, что беременна мной, они попытались наладить отношения.